Армен Джигарханян

Category: Интервью

Армен Джигарханян – один из тех немногих актеров, которые четко признают, что им стало хуже после того, как они ушли в режиссуру. Похоже, даже собственный театр не способен утешить «клоуна», как он себя сам называет.

За те годы, что вы в театре, изменился уровень актеров?
Нет. Ни актеров, ни пьес. Всегда будут Моцарты и какие-нибудь Сюлькины.

Что сейчас репетируете?
Сейчас репетируем «Ромео и Джульетту». Я даже не знал, что это настолько гениальная пьеса. Туда ничего лишнего не просунешь. Давно ее не читал, а когда решил поставить, то был поражен: в ней все про меня! Я всех узнал! Я маму свою узнал, ощущение детства проснулось во мне. Я вспомнил дерево шелковицы, забравшись на которое, иногда спал. И все это возвращается ко мне. Я был поражен этим произведением не потому, что Шекспир описал состояние юности. И не потому, что там есть какие-то правильные слова. А потому, что он подчеркнул самое важное – жизнь человеческого духа. Я выбираю Шекспира, потому что знаю, что в нем не ошибусь. В свое время Черчилль сказал: в жизни надо прочитать четыре-пять книг – и все будет понятно. Но чтобы найти эти четыре-пять книг, надо перелопатить миллионы.

Для вас какие это книги?
Чехов. Очень люблю Чехова. У меня ощущение, что он все про меня знал.

Почему многие попытки перенести действия классических пьес в современность проваливаются?
Я не понимаю, что имеется в виду, когда говорят «перенести в современную жизнь», но если речь идет о современной обстановке – пистолеты, автомобили, – то это неправильно, потому что большая поэзия – это тогда, когда нужные слова находятся в нужном месте. Вот Шекспир поместил нужные слова в нужное место. К примеру, на «Ромео и Джульетту» пришла к нам художница, которая предложила использовать подъемный кран. На этом кране Ромео поднимается к Джульетте – на кране они сидят и беседуют. Но это же неправда. Неправда, потому что неясно, что мы хотим этим краном показать. Речь не об этом, а о человеческих чувствах, человеческой жизни, о жизни все того же человеческого духа. А кран – это кран. В конце концов, тогда тоже были краны, но Ромео не поднимался же к Джульетте на них… А те, кто устраивает из искусства фарс или упрощает, – бездарные люди.

Вы верите в Бога?
Нет. Я верю в себя. У меня семья такая была – не ходили в церковь. Но религия – это хорошо. Я против того, чтобы ее не было. Эйнштейн правильно сказал, что если бы Бога не было, Его надо было бы придумать. Это правильно. Мне нравится находиться в церкви. Особенно нравится находиться в католических. Мне кажется, там как-то тепло... И еще там можно сидеть.

Если неожиданно сюда сейчас спустится Бог, после того, как пройдет удивление, у вас могут возникнуть к нему вопросы?
Нет. Пока вопросов нет. Ну, может быть, спросил бы про то, как у меня со здоровьем, – если можешь, помоги. Если можешь денег для театра достать, достань. Но зачем просить и спрашивать, я сам все должен сделать.

Почему некоторые богатые люди отказывают в помощи театрам?
Этот вопрос касается не только нищенства, которое царит в театре, но и нищеты, в которой мы жили еще с советских времен. Нищета всего общества, в том числе и богатых людей. Нищенство – это большой комплекс, который меняет восприятие жизни, мораль, философию жизни. Этот комплекс продолжает делать свое дело, даже когда человек становится очень богатым. Это такое состояние психики. И даже если он станет здесь богачом, он все равно останется никем. Лир говорил: «Из ничего не выйдет ничего». Проблема не в отсутствии или наличии денег, и не в том, дал человек денег или нет, а в том, что даже если их у актеров и режиссеров будет невероятно много, восприятие людей не изменится, актерские труппы будут продолжать относиться к этим деньгам не как к средству достижения главной цели – создания произведения искусства, а как к деньгам. Это философия жизни такая.

Сложно искать деньги на театр? Как происходит общение с потенциальными спонсорами?
Это долгий и не очень приятный процесс. Чаще всего после месяцев переговоров нам говорят, что спонсорство неактуально. Особенно сейчас. Того, что дает государство, хватает только на половину декораций и костюмов. И приходится писать письма, просьбы, обещания и по частям собирать деньги на спектакль.
Сейчас мне стыдно просить денег на театр, понимаете. Тысячи людей за чертой бедности, а мы приходим и просим два-три миллиона рублей на спектакль, потому что спектакль столько стоит. И я вынужден увольнять часть труппы. Увольнять людей, у которых семьи и планы, которые пришли ко мне, рассчитывая на стабильность. А я могу им гарантировать только зарплату, которую им назначило государство. И еще долгое, очень долгое отсутствие ролей.
Я решил организовать гастроли, чтобы нам как-то исправить ситуацию с деньгами. Вот сижу, пишу письма президентам бывших советских республик с просьбой прийти к нам на спектакль, пишу, что им там будет интересно, и надеюсь, что они придут, за ними придут зрители, и мы сможем заработать деньги.

С какими литературными героями можно сравнить нынешних миллионеров?
Их сложно сравнивать с какими-то героями. Они по-разному ведут себя. Некоторые прямо говорят, что они лучше дадут деньги людям, у которых огонь отобрал дома и все имущество, другие говорят, что для них это сейчас неактуально. Наверное, только в этом разница в характерах, а такого, чтобы они были похожи на каких-то персонажей, не бывает.

Правда, что вам принадлежит фраза, сказанная еще в 60-е годы: «Если я за день не заработаю 300 рублей, я не могу спокойно уснуть»?
Я не мог сказать такого. Да, я много снимался и много играл и жил так, как меня это устраивало. Сейчас я могу обеспечить себя, но на мне висит театр.

О том, что социальная пропасть между богатыми и бедными в России гораздо больше, чем в других странах, не секрет. С чем это связано?
Я часто об этом думаю и прихожу к одному выводу – в России нет закона. Только отсутствие законов, которые регулировали бы расслоение общества, привело к такой страшной ситуации. Сейчас другое время, нежели сорок лет назад, и люди другие.

Сейчас дураков больше, чем сорок лет назад?
Их количество одинаково во все времена.

Может, все-таки истина не смертельна? Может, искусство – это лишнее?
Это каждый решает сам. Посмотрите, как люди любят балет. А ведь это не про жизнь, это просто красиво! Я вот не люблю балет, но это мое восприятие. А у кого-то, когда он смотрит балет, происходят изменения не только в душе, но и в организме. Суть в том, что мы хотим то, чего у нас нет. На этом основано не только искусство, а все существование человека. Жизнь, религия держатся на единственном факторе – «я хочу». Олег Табаков как-то сказал: «Я хочу петь, как Алла Борисовна»... Вот и все! Это очень примитивно, но это так.

А что вам нравится или не нравится в советском времени по сравнению с сегодняшним днем?
Не знаю. Я хорошую жизнь прожил. Я многое видел – хорошие театры, хороших партнеров, хорошую жизнь. У меня хорошие друзья. А все остальное, честно говоря, не знаю. Во что все это выльется и что дальше будет – не знаю.

Армен Джигарханян
Занесен в Книгу рекордов Гиннеса как самый снимаемый российский актер (более 250 ролей в кино- и телефильмах). Кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» II, III и IV степеней, народный артист СССР. С 1991 по 1996 год преподавал актерское мастерство во ВГИКе. В 1996 году на основе своего курса основал Московский драматический театр под руководством Армена Джигарханяна. Театр «Д» сразу занял особое место в ряду маленьких театров Москвы.
В 1999 получил грин-карту по квоте правительства США для выдающихся деятелей искусства. Семикомнатный дом в Америке подарил его поклонник. С тех пор живет на две страны: три-четыре месяца в году — обычно это лето и начало осени — живет в Гарленде под Далласом (штат Техас (США)), а с сентября по май — в Москве. Рождественские праздники обычно проводит в Техасе, где его жена Татьяна преподавала в университете русский язык.