Собачья жизнь

Category: Интервью

С 1990 года Олег Кулик был птицей, быком, обезьяной, рыбой, но особенно часто и охотно бывал собакой. По его собственному признанию, Кулик «оббегал пол-Европы на четвереньках, отчаянно лаял в Берлине и Страсбурге, Москве, Роттердаме, Цюрихе и других городах». «Отчаянный лай» Кулика был услышан в мире и, по мнению отдельных исследователей, от всего искусства ХХ в. в истории останется лишь «Квадрат» Малевича в зубах у собаки-Кулика.

С 1990 года Олег Кулик был птицей, быком, обезьяной, рыбой, но особенно часто и охотно бывал собакой. По его собственному признанию, Кулик «оббегал пол-Европы на четвереньках, отчаянно лаял в Берлине и Страсбурге, Москве, Роттердаме, Цюрихе и других городах». «Отчаянный лай» Кулика был услышан в мире и, по мнению отдельных исследователей, от всего искусства ХХ в. в истории останется лишь «Квадрат» Малевича в зубах у собаки-Кулика.

У современного искусства есть какая-то миссия?

Смотря как понимать современное искусство. Если как набор технологических приемов, модных трендов, то никакой миссии нет, это только инструмент. Если же предположить, что современное искусство проективное, то из-за своей эпатажности оно, конечно, влияет на этот мир.

Искусство изменить жизнь к лучшему может?

Сама жизнь в этом не нуждается. Она сама по себе. Она нуждается в правильной оценке того, что в данное время происходит. И искусство в этом может здорово помочь. Самое действенное искусство – это, конечно, перфоманс, когда провоцируют на какую-то ответную реакцию. Публика реагирует, ты документизируешь – это и есть твое произведение – реакция окружающих.

А люди как-то меняется со временем?

Я думаю, люди все время одинаковые, это обстоятельства разные.

Как вы относитесь к тем, кто учит вас жить, учит правильному искусству?

Я их тихо ненавижу. Очень мало людей, у которых мне нравится чему-то учиться. Это, как правило, очень тихие люди, они учат скорее своим примером, ненавязчиво. К сожалению, таких часто не замечаешь, игнорируешь, а потом сильно жалеешь. А вот крикунов всяких слишком много, и они, увы, на виду. Но это, как правило, мыльные пузыри, яркие, но пустые внутри.

Можете назвать пару фамилий людей, кто оказал на вас большое влияние?

Моя первая жена Людмила, например. Я ни от кого больше не слышал столько критики.

А вторую, молодую, жену вы, наверное, уже сами учите?

Интересная у нас с вами беседа получается, философская. Для миллионеров очень полезная… Нет, я никого не учу, я нравоучениями вообще не занимаюсь.

Хорошо, давайте ближе к нашим читателям… Вот если человек зарабатывает, зарабатывает и понимает, что как-то не так жизнь складывается. Ну, еще миллион, еще два… Но разве в этом смысл жизни?

Всем людям тяжело работающим, а к ним я отношу и людей бизнеса, надо уметь расслабляться, благо они могут себе это позволить. Большинство людей сегодня через внешние признаки показывают: «посмотри, какой я свободный, у меня есть машины, дома, квартиры», но внутренне они рабы этих вещей. Настоящий просветленный человек сидит в горах, ест зернышки и травку и наслаждается солнечным светом, получая оттуда всю энергию. Под расслаблением я имею в виду не дурацкие яхты и девок, не трату физической энергии, а поиск гармонии внутри себя, изживание всех обид, комплексов, понимание своей миссии. Для этого нужны, как я говорю, духовные практики. Они могут проходить на Гималаях, с гуру или с художником, как угодно. Удовольствие это недешевое, прямо скажем, но деньги-то у них есть…

Вы знаете хоть одного такого «практикующего» миллионера?

Абрамович, например. Вам не кажется, он какой-то странный миллиардер? Весь в себе, ни во что не ввязывается, ходит на футбол, посещает чуть ли не все выставки художественные у себя в Лондоне. Человек знает, что делает, и живет в гармонии с собой и миром.

Вот-вот, страшно далеки они от народа, живут в каком-то своем мире…

Те олигархи, с кем довелось общаться мне, очень милые люди. Простые в общении, не боятся показаться профанами. Они вызывают даже некоторое сострадание, хочется пожалеть их, помочь.

Человечество вообще оторвано от реальности, не понимает, что мы на пороге жесточайшего кризиса. Шесть миллиардов человек! И каждый хочет получить побольше, а отдать поменьше. Это добром не кончится.

Революция будет?

Надеюсь, художники не допустят. Они трансформируют всю отрицательную энергию в искусство. Это тот самый случай, когда искусство спасет мир.

Что вы думаете о людях, которые коллекционируют произведения искусства, но сами в этом искусстве плохо разбираются?

Они делают великое дело, и не важно, что не очень разбираются в каких-то тонкостях, главное, они не просто ценности материальные покупают, они таким образом поддерживают зону критического взгляда на современную реальность, зону свободы. Ведь они поддерживают богему, а богема – это единственные свободные люди. Может быть, они плохо пахнут или ведут себя вызывающе, но у них оригинальный независимый взгляд на вещи, что в нашем обществе большая редкость.

В чем отличие Московской биеннале, например, от Венецианской?
Могу сказать, что их объединяет. Биеннале призвана показать передовые достижения, а Московская биеннале показывает более консервативные вещи – то, что на Западе уже в музеях, что уже умерло. Венецианская биеннале тоже стала такой консервативной, потому что люди зарабатывают деньги.

Должен ли, на ваш взгляд, актуальный художник быть голодным?

Если ты думаешь о деньгах, занимаешься бизнесом, ты делаешь что-то знакомое, что-то предсказуемое. А актуальное искусство – это как едва родившийся ребенок, когда непонятно еще, гений это или преступник. Современное искусство – это божественное существо, которое нельзя продать.

Но ваши-то картины, говорят, продаются за миллионы…

Кто вам такое сказал? Я вообще не знаю, что такое бизнес. Я живу, как я жил. Я вот как ушел из дома в девятнадцать лет, так с тех пор и путешествую. У меня дома нет. У меня вообще ничего нет. Мне ничего не принадлежит, и мне ничего не надо. Мне нужна только свобода. Свобода – самое главное.

На что должны тратить деньги художники, которые за миллионы долларов продают свои инсталляции?
На детские дома, на сирот, на идиотов, больных и несчастных.

Как вы зависите от галеристов и всех, кто формирует имидж и расценки на работы модных художников?
Ничего от них не зависит. Все, что с нами случается, – это от Бога. Все, чего мы хотим, – это от дьявола. Любое планирование – это всегда отставание, это всегда фантазии, иллюзии, они никогда не реальны.

Вы ненавидите гламур, но одеваетесь в ЦУМе и даже используете этот магазин как площадку для своих проектов…
Гламур – это искусство покойников. Для меня не важно, где что-то интересное и живое появится: в туалете, гараже или ЦУМе. Важно – как ты себя чувствуешь. В ЦУМе я хотел создать очень сильное напряжение между миром вещей без людей и миром людей без вещей. Голые люди и голые вещи.

Вы лично могли бы жить в тоталитарном обществе?

Так я вроде в нем и живу. Я могу легко меняться, могу жить в тюрьме, меня мой статус богемного художника не особенно парит.

А вы следите за происходящим в стране?

Конечно. У нас есть президент, демократично выбранный, скоро опять выборы, они совпадают с концом света, и еще у меня постановка в театре в это же время.

Что-то в последнее время вас часто приглашают в театры в качестве постановщика…

Театр и современное искусство – это очень похожие вещи. И те и другие имеют дело с организацией движения публики.

Многие театральные мэтры возмущаются некоторыми современными постановками, где классику коверкают как хотят…

Да пошли они в жопу. Многие старички от искусства не способны воспринимать современное искусство. Им милее то, к чему они привыкли. Но искусство – это не старая пижама, к которой прикипел и с которой столько связано. Пушкин бы задохнулся от их нафталина.

Вы очень смелый человек. Гавкать на окружающих в голом виде все-таки не каждый решится. Даже за деньги или за славу…

Я не считаю себя шибко смелым. И не думаю, что смелость – это уж такая выдающаяся черта характера. Смелым быть легче, чем умным. Лучше не быть глупым и ленивым.

Биография

Родился 15 апреля 1961 года в Киеве. В 1979 окончил там Художественную школу, а затем Киевский геологоразведочный техникум. В 1984–1986 служил в Краснознаменной Таманской дивизии. С 1986 живет в Москве. Постоянный участник ведущих мировых выставок (Венецианская биеннале, Стамбульская биеннале и биеннале в Сан-Паулу, выставки в Париже и Вене, Барселоне и Киото, Нью-Йорке и Кёльне, «Арт-Москва»).

Известен своими перформансами, в которых представал в образе «человека-собаки», и инсталляцией «Теннисистка».