Назад в будущее

Category: Интервью

Карен Шахназаров о том, можно ли зарабатывать, вкладывая в кино, о продюсерах, Голливуде, советском наследии и спасенном «Мосфильме».

Карен Георгиевич, на ваш взгляд, в России существует индустрия кино?

Да, конечно. Картины снимаются, есть еще сериалы, половина из которых делается также в России.

Но наша киноиндустрия очень далека до американских стандартов?

Сейчас думаю, да. Во всяком случае, до голливудских стандартов нам далеко. Но я бы не стал из-за этого посыпать голову пеплом. Никто в мире не делает из Голливуда культ, только мы.

Но современную модель развития российского кино мы ведь у американцев переняли?

Как это ни парадоксально звучит, но по своей организации, по своему подходу, по пропагандистским посылам на американскую киноиндустрию больше похоже советское кино. По кальке голливудской были сделаны все наши студии. Вот «Мосфильм» сделан как американская студия. В Европе же нет таких студий. Только в бывших соцстранах, где мы строили.

А сейчас вы ездите в Голливуд опыт перенимать?

Я часто бываю в Лос-Анджелесе. Но у моего поколения нет особого пиетета к западному кино. Мы ведь в советское время были самодостаточны. У нас не было таких проблем, как у сегодняшнего российского кино, – отобраться на Каннский фестиваль или получить «Оскар». Вот Ленинская премия – это да! Когда мой фильм «Город Зеро» отобрали на Каннский кинофестиваль, я не испытал никаких особых чувств. Ну, Канны и Канны. Для нас главным был кинофестиваль в Москве. Ведь советское кино – что это такое было? Это аудитория в половину человечества. Ты снимал картину и понимал, что ее половина Земли увидит. Как минимум, оно выйдет на рынок с двумя миллиардами населения. Это совсем другое ощущение, чем сейчас, – ты снимаешь, и куда оно попадает? Наши фильмы не всегда видят даже в Казахстане и на Украине.

Тогда почему не вернуться к советской системе? Это возможно?

Конечно. Нужно восстановить всю структуру управления советской киноиндустрией без тех минусов, которые, безусловно, были. Например, цензура. Поразительно, что советская киносистема была рыночнее, чем современная! Вот что смешно, понимаете? У нас, например, были безработные. В Советском Союзе не было, а у нас на киностудиях были. Ты снимаешь картину – ты получаешь зарплату, не снимаешь – не получаешь. И мы привыкли к этому. В каком-то смысле переход к капиталистическим отношениям не был для нас чем-то новым.

Сейчас думают, что в советское время деньги на картины давали откуда-то сверху. Нет, студия брала кредит. Банк давал на производство картины кредит, студия должна была его покрыть.

А если не покрывала?

Премии лишались. Почему для студии самое ужасное было, если Госкино клало картину на полку? Значит, нет проката, нечем вернуть кредит, в бюджете студии дыра, летят премии, у дирекции проблемы.

Вы апологет советского кино?

Да. Но, с другой стороны, надо быть объективными – все, что нам осталось от советского кино, – это 400-500 названий, которые мы все знаем и любим, но снималось-то в разы больше! Только за последние 20 лет советской власти было сделано тысяч семь, восемь картин, а что от них осталось, кто их помнит? Остались только фильмы Гайдая, Рязанова…

О деньгах, об окупаемости картины режиссеры, наверное, в те времена особо и не задумывались?

Нет, вы не правы. Была система, при которой ты получал гонорар, а если картина набирала зрителей больше 14 миллионов, если не ошибаюсь, ты получал определенную сумму с каждого миллиона. Но по деньгам были, конечно, ограничения – ты мог получить, по-моему, не больше трехкратного размера своего гонорара. Но все равно это были очень приличные суммы. Я, например, за «Курьера» получил около 50 тысяч рублей, что по тем временам были совершенно немыслимые деньги! Кооперативная квартира тогда стоила 10-12 тысяч рублей.

Режиссеры – первые советские легальные миллионеры?

Не могу утверждать, но думаю, что Гайдай, например, зарабатывал очень приличные деньги. И другие режиссеры, которые снимали комедии, кассовое кино.

Карен Георгиевич, плохо или хорошо, что Мосфильм не приватизировали?

Я могу очень просто ответить: вы сходите, посмотрите на студии, которые акционировали, и теперь они как бы частные. Зайдите на студию Горького, на «Ленфильм». Их просто нет, разрушены практически до точки невозврата. А «Мосфильм» есть. Вот просто поезжайте и посмотрите. А ведь у них все было для частной инициативы, для развития. И что в результате? Полный крах!

Ну, это же не дискредитирует саму идею частного кинопроизводства как таковую.

Голливуд ведь частный, он не финансируется Белым домом, и бюджет у него больше, чем у иных стран…

Это такой серьезный разговор об американском капитализме и российском. Понимаете, американский капитализм создавался с нуля – там Генри Форд начинал в сарае свою автомобильную империю. А в России весь капитализм – это то, что было построено при советской власти, а потом распределено. Одно дело – ты создал сам, и другое – получил студию, и тебе ничего не надо делать, а только быстрее пользоваться, зарабатывать, потому что в любой момент могут отобрать. Я когда стал директором, все цеха были фактически частными. И я увидел, что ничего не закупается, ничего не модернизируется, все стареет, и все только используется. И я начал фактически национализацию, то есть я вернул все цеха, и мы стали вкладывать средства в модернизацию.

Врагов много осталось с тех времен?

И с тех времен, и сейчас их хватает.

А как на «Мосфильме» с кадрами?

Знаете, в чем сила Голливуда? В среднем звене! Вот я снимал в Сан-Франциско; когда начинаешь там работать, ты вдруг понимаешь, что это десятки тысяч профессионалов! Нет ничего, что они не смогли бы сделать. Это гигантский пласт, который обеспечивает производство картины. Вот что такое Голливуд и в чем его сила. А у нас – пиротехников на всю страну приличных четыре, может быть, три. А там их тысячи! У меня работал пиротехник английский на «Цареубийце» – я проблем не знал. Понимаете, другой уровень профессии! Вся Калифорния ориентирована на кино. Ребенку два года исполнилось – его уже в агентство отдают. Но из всех актеров только десятая часть зарабатывает приличные гонорары, остальные всю жизнь подрабатывает кто барменом, кто таксистом и надеется когда-нибудь поймать свою роль. У меня в «Американской дочери» играли американские актеры. Гонорары были по сто долларов, у меня не было денег. И отличные актеры играли. Один из Лос-Анджелеса летал к нам за свои деньги. Он просил: «Ну, вы хоть меня поселите?» Говорю: «На два дня поселим тебя, в гостинице за 20 долларов. Но я хочу, чтобы ты сыграл». Он оплачивал сам билеты, прилетал, для него счастьем было – сыграть в русской картине. В кадровом плане даже в советское время мы сильно отставали от Голливуда, не говоря уже про нынешние времена. Но стараемся, растим сами профессионалов. Организуем курсы бесплатно. Есть, например, очень сложная профессия – звукорежиссер перезаписи. Их не готовят, но мы берем людей из Бауманки или физмата, натаскиваем. У нас работают профессионалы мирового уровня. Например, Папин – это звукорежиссер, один из лучших в Европе. Он человек с консерваторским образованием, с абсолютным слухом и плюс к этому великолепный технарь. К нему Монсеррат Кабалье приезжала записываться. И, конечно, такие профи неплохо зарабатывают. Я могу без ложной скромности сказать – единственная вообще рентабельная компания в российской киноиндустрии – это «Мосфильм». Мы не получаем от государства ничего уже 20 лет. То есть мы работаем на рынке, хотя являемся госсобственностью.

Скажите, а сейчас человек со стороны, у которого есть деньги, может снять фильм?

Да, конечно. Это обычно очень экзотические истории.

Как это происходит?

Например, у миллионера хочет сняться в кино дочь или жена, или любовница (смеется). Ну да, такое вот бывает.

И что вы говорите?

Я говорю: «No problem, вперед!», но обязательно рекомендую: «Пожалуйста, найдите продюсера. Вам нужен человек, который сможет организовать процесс. Он вам найдет режиссера. И будет вам кино».

Ну а если серьезно? Есть же бизнесмены, которые хотели бы вложиться в кино и заработать на нем…

Если ко мне приходят серьезные люди, которые хотят вложить свои деньги в кино, я им говорю: «Вы должны понимать, как это делается». Это очень интересный бизнес, но очень сложный. Нельзя просто так прийти с улицы и заработать миллионы…

А если они готовы нанять профессионалов? Если говорят: «Вот вам миллион, делайте все, как считаете нужным, только верните два»?

Я не возьмусь. Я никогда не берусь за то, что не могу гарантировать. Но если они готовы нанять профессионалов, то хороший фильм может получиться. Но принесет ли он прибыль, можно только гадать. Только такие бизнесмены, о которых вы говорите, обычно сами все хотят делать. У нас в обществе к кино отношение, как к футболу, – все разбираются.

Сами вы просили деньги на свои фильмы?

Просил. Но с девяносто первого года, с «Цареубийцы», я практически не работаю на бюджетные деньги. Мне государство дало треть бюджета на «Исчезнувшую империю», четвертую часть на «Всадника», и все. Остальные картины снимались на частные средства.

И у меня не было проблем ни с кем из кредиторов. Они на меня не давили. Ну, и я выполнил все финансовые обязательства по всем картинам. Во всяком случае, они вернули то, что вкладывали.

Есть формула, как сделать успешный в коммерческом плане фильм?

Нет, только очень приблизительно можно на что-то рассчитывать. Например, с комедией деньги заработать проще, ее больше смотрят. Я вот совсем не рассчитывал, что у «Курьера» будет такой успех коммерческий. С другой стороны, бывают картины, которые, тебе кажется, должны выстрелить, а нет, не пошли.

А бывает, снимут какое-нибудь говно, и при этом грандиозный кассовый успех?

Говно часто имеет успех (смеется). Так мир устроен.

Благодаря современным PR-технологиям можно заманить народ на любой фильм. Люди же вначале покупают билет, идут, смотрят, а потом уже плюются.

Ну, я не знаю. По-моему, плохой фильм не может иметь коммерческий успех. Есть же еще сарафанное радио.

Как вы оцениваете современный прокат?

Был период, когда прокат очень динамично развивался – кинотеатры строились. Сейчас давно не слышал, чтобы что-то открывалось.

Может, кинотеатры тоже не стоило приватизировать?

Я не верю в государственный прокат. Делать государственный прокат – это все равно, что вернуться к системе советского общепита, понимаете? Кинотеатр – это не тот бизнес, которым государство должно заниматься. Ничем, кроме воровства, это не закончится.

Другое дело, что государство должно помогать через налоговые льготы тому, что оно хочет развивать.

Карен Георгиевич, а вы не хотели бы иметь свою частную студию или кинотеатр или у вас нет коммерческой жилки?

Ну, если я сумел за 11 лет создать рентабельную студию, модернизировать ее, то, наверное, что-то понимаю в этом, но интереса иметь что-то свое у меня нет. Мне интересно кино делать. На самом деле, когда делаешь кино, это, можно сказать, твое частное дело.

Вы встречаетесь с властью по долгу службы, что просите?

Путин приезжал в 2005 году. Я ничего особенно не просил, но, если говорить, кто реально помог сохранить «Мосфильм», это Владимир Владимирович. Мы с ним шли, я помню, по коридору, и он мне говорит: «Что вот, вы считаете, надо делать?» Я говорю: «Я считаю (и не только я), что надо «Мосфильм» национализировать – это больше, чем просто предприятие». На следующий день я узнал, что он (Путин президентом тогда был) на заседании правительства сказал: «Мосфильм» оставьте в покое». И все.

Налоги платите?

С нас берут много налогов. Более того, с нас берут еще и как с унитарного предприятия. Это, видимо, плата за то, что не акционировались (смеется).

Что вы думаете о профессиональном уровне наших продюсеров?

Есть несколько серьезных продюсеров: Сергей Сельянов, Игорь Толстунов, Константин Эрнст.

В чем выражается их талант? Все, к чему они прикасаются, должно превращаться в золото?

Да не обязательно в золото! Главное, чтобы это превращалось в кино. Понимаете, вам может что-то нравиться или нет, но вы говорите: «Да, это кино!» Но таких продюсеров единицы, и учить продюсеров вообще бессмысленно. Это надо вырасти в этом деле. И я бы сказал, это более сложная профессия, чем режиссер. Вы должны знать все, что знает режиссер, и больше. Он должен знать, где лучшие звукорежиссеры, кто лучший ассистент, кто лучше фокус переводит – все!

Ремейк «Иронии судьбы», Эрнста, – это кино или не кино?

Это кино, да. Это проект чисто коммерческий, они этого не скрывали, и они сделали его чисто коммерческим. Это уже говорит о том, что его делали высокие профессионалы, потому что непрофессионал, как правило, не знает, чего он хочет. Надо сказать, оно очень качественно сделано, и именно в стилистике сегодняшней молодежи. То есть, такой рекламно-клиповый видеоряд…

Расскажите, что вы сейчас снимаете?

Военную картину делаю. Я никогда не снимал военных картин, только продюсировал «Звезду». Военную картину сделать очень тяжело, это, я считаю, высший класс режиссуры. Школа военного советского кино была замечательная, но она практически утеряна. Но если ты хочешь, чтобы военный фильм получился, ему поверили, надо снимать советский фильм.

Удачи вам и «Мосфильму»!

Биография

Карен Шахназаров родился в 1952 году в Краснодаре. В 1975 году он окончил режиссерский факультет ВГИКа, где занимался в мастерской Игоря Таланкина. У этого же режиссера Карен Шахназаров работал ассистентом на съемках фильма «Выбор цели». Широкую известность Карену Шахназарову как режиссеру и сценаристу принес вышедший в 1983 году на экраны СССР музыкальный фильм «Мы из джаза». Эта лента, названная, по опросу читателей журнала «Советский экран», лучшим фильмом года, была удостоена также нескольких международных призов. С 1998 года является генеральным директором киноконцерна «Мосфильм», с 2008 года – член попечительского совета Высшей школы телевидения МГУ. Член Общественной палаты Российской Федерации.

Мелик-Шахназарян - древнейшая княжеская фамилия. Кто-то из предков Карена Шахназарова был другом Наполеона и его послом по особо важным поручениям, кто-то - сотрудником российского посольства в Тегеране, погибшим вместе с Грибоедовым, кто-то служил при Александре I. Его дед по отцовской линии, чтобы не мозолить глаза новой советской власти своим дворянским происхождением, сменил фамилию Мелик-Шахназарян на Шахназаров. До революции он работал у Людвига Нобеля, который вместе со своими братьями основал в Баку нефтепромышленное предприятие. В мемуарах Павла Флоренского можно прочитать о том, что его ветвь пересекается с ветвью Мелик-Шахназарянов: мать Флоренского - карабахская армянка. Прабабушка Карена Шахназарова по отцовской линии принадлежала к известному роду Пирумовых. Она была сестрой царского генерала Даниэля Бек-Пирумова, который разбил турок в известной битве при Сардарабаде. Русская ветвь режиссера - род его мамы - тоже очень интересна. У отца матери было семь братьев, они жили в деревне на Волге недалеко от Арзамаса. Когда грянула революция, мамин отец принял в ней непосредственное участие - он был балтийским моряком и в 1917 году служил на крейсере "Архангел Гавриил". Как многие балтийцы, он сражался в Гражданскую войну на стороне красных.