Киборг, будь моим другом!

Category: Интервью

Дмитрий Ицков – мультимиллионер, бизнесмен, создавший свой капитал в области интернет-технологий, неординарный человек, посвятивший свою жизнь новому технологическому сверхпроекту, направленному на развитие кибернетических технологий продления жизни, возможности создания искусственного тела и переноса в него сознания человека. Станет ли фантастика реальностью? Как развивается проект «Аватар» и созданное для его продвижения общественное движение «Россия 2045»? На эти и другие вопросы нашего издания ответил президент конгресса «Глобальное будущее 2045»

Дмитрий, любые неординарные идеи обычно проходят три этапа: бред, вред и ура! На каком этапе сейчас находится ваш проект?
Я считаю, что мы уже прошли первые два этапа. Сейчас мы на пороге этапа «Ура! Вперед!».

Ключевые этапы «Россия 2045» практически совпадают с предсказаниями известного американского ученого-футуролога Рэймонда Курцвейла о наступлении технологической сингулярности в 2045 году. Можно ли назвать его отцом этого проекта, знакомы ли вы лично?
Публичное заявление Курцвейла о том, что в 2045 году людям будут доступны технологии создания искусственных тел, мы использовали три года назад в качестве инфоповода для широкомасштабного опроса ученых на эту тему.
Но, пожалуй, 2045 год – это единственное, что роднит нас с прогнозами Курцвейла. У Рэя нет и никогда не было целостной концепции, аналогичной нашему проекту «Аватар», с мировоззрением и духовной составляющей.
С Рэем мы знакомы лично. Но его никак нельзя назвать отцом проекта, скорее, он старый друг. (Улыбается.)

Не кажется ли вам, что, создавая гибрид между машиной и человеком, вы таким образом ставите под угрозу само существование человечества на Земле?
Нет, не кажется. В том, что мы делаем, – спасение человечества, а не гибель.
Уже сегодня кибернетические технологии играют значительную роль в продлении жизни человека, в улучшении ее качества. Кардиостимуляторы, роботизированные конечности, кохлеарные импланты, аппараты жизнеобеспечения, искусственные внутренние органы и многое другое.
Машины не угрожают существованию человечества на земле, а помогают нам выжить в эпоху кризисов.
Кроме того, наше биологическое тело я считаю тоже машиной, только биологической, управляемой нашим сознанием через центральный компьютер – биологический мозг. Мы вполне можем это тело заменить, по мере того как оно начнет выходить из строя, и создать более совершенное.

Допускаете ли вы войны между людьми и компьютерами? Ведь если машины станут умнее, жизнь на планете будет протекать под их диктовку. Необходимо ли в этой связи регулировать технический прогресс?
Вы допускаете возможность войны со своим ноутбуком? Или смартфоном? А ведь во многом они «умнее» и быстрее вас.
Компьютеры никогда не будут осознанными, они созданы для того, чтобы выполнять команды человека. Так же и искусственный интеллект всегда будет программой, направленной на выполнение определенных задач, и никогда не будет обладать волей и сознанием. Его всегда можно будет выключить.

Как в стране, где до сих пор не могут сделать нормальный протез, а хорошая инвалидная коляска может быть только импортной, вы собираетесь делать «аватара»? Как вы оцениваете состояние современной российской науки?
Несмотря на то что развитие науки в области «аватар»-технологий в нашей стране оставляет желать лучшего, я смотрю с оптимизмом в будущее своей страны. Но при этом я уверен, что нам не нужно пытаться повторить то, что уже разработано кем-то другим. Нам нужно создавать собственные прорывные инновации, которых пока не существует. Только в этом случае можно говорить о будущем лидерстве российской науки.

Что вы можете ответить оппонентам, которые часто обвиняют вас в том, что вы не имеете к науке никакого отношения?
Я имею к науке самое непосредственное отношение, поскольку я лично науку популяризирую и поддерживаю ученых – нахожу для них финансирование и помогаю продвигать идеи.
А в том, что я не ученый, нет ничего страшного, так как я сам не занимаюсь научными разработками и соответственно никакой трагической ошибки в расчетах не совершу. (Улыбается.) Так что можете не волноваться – искусственный мозг, который в будущем создадут ученые при моей поддержке, хуже функционировать не станет от того, что сам я ученым не являюсь.

Зачем вы выступили с опровержением, что у Президента РФ Владимира Путина есть личный интерес к идее бессмертия? Можно было бы промолчать – был бы отличный пиар.
Меня не устроил бы «отличный» пиар, спекулирующий на несуществующем интересе Путина.

Как вы думаете, почему ваше обращение к миллиардерам – участникам списка Forbes The World’s Billionaires List с призывом подарить людям вечную жизнь, профинансировав исследования, осталось без внимания? Вы разочарованы или реакция была предсказуема?
Мое письмо миллиардерам из списка Forbes не осталось без внимания. В настоящее время я веду ряд переговоров, но дело пока не дошло до конкретных инвестиций, и люди не хотят афишировать свои фамилии.

Движение «Россия 2045» организует партию «Эволюция 2045». Зачем науку мешать с политикой?
Партия нужна для того, чтобы идеи проекта могли быть поддержаны на разных уровнях общественной и политической жизни страны. Это правила игры, и мы должны их учитывать в продвижении проекта.
Любопытный парадокс. Политикам нужны новые идеи для развития страны, потому что то, что находится на их вооружении сейчас, безнадежно устарело. Мы создаем принципиально новую идеологию, открываем принципиально новые проекты, которые можно и нужно воплощать в жизнь здесь и сейчас. Но сегодняшним политическим тяжеловесам не хватает ясности и дальновидности поддержать нас. Поэтому мы создаем свою партию.

Вы уже решили, что будете делать со своим телом и мозгом после смерти?
В ближайшие 20 тысяч лет я умирать не планирую. А свое биологическое тело, включая мозг, я поменяю на искусственное, когда оно износится.

Обсуждаете ли вы с учеными этическую сторону переселения человека в искусственное тело? Просчитываете ли негативные аспекты появления «аватаров» – какими будут последствия «бессмертия» для человечества?
Наша главная цель – помочь людям преодолеть фундаментальные ограничения их биологической природы, уберечь их от страданий и смерти, дать толчок духовному развитию, самосовершенствованию, помочь найти новые смыслы и ценности.
Все «негативные последствия бессмертия» – это негативные проекции ума недальновидных критиков.

Как ваш проект воспринимают в России?
В принципе должен констатировать тот факт, что в России к этому проекту испытывают меньший интерес, чем в Америке или Европе.

В августе по вашему приглашению в Москве побывал Найджел Экланд – британец, потерявший руку в результате несчастного случая. Он одним из первых в мире получил бионический протез. Он сам готовит, завязывает шнурки, водит автомобиль, печатает на компьютере. Изнанка протеза специально подогнана под его культю. С двух сторон – внутри и снаружи – есть электроды. Он представляет, что зажимает шарик в руке, и сигнал из мозга поступает в мускул, который сокращается и передает импульс в двигатель протеза. Рука тут же сжимается. Чтобы она безотказно работала весь день, ночью Найджел включает ее на подзарядку от розетки, как обычный телефон. Этот протез изготовила британская компания, специализирующаяся на современных технологиях протезирования. Цена одной бионической руки – около 15 тысяч фунтов. Верхней границы не существует. Сколько стоила бы у нас такая рука, нога из наших технологий и наших материалов?
Цена этого протеза достаточно высокая. Это связано с тем, что это штучный продукт. Если поставить это на конвейер, то цена изменится с тысяч на сотни. Но чтобы это произошло, нужно создать индустрию, но, к сожалению, заинтересованных в этой индустрии не так много. И это должны быть не только инвалиды. Именно поэтому в концепции линейки создания искусственных тел есть блок, посвященный робототехнике. Для того чтобы отправлять их вместо себя в места, непригодные для жизни человека. То, что мы делаем, – это частная инициатива, не государственная, как многие думают. Мною уже потрачено свыше трех миллионов долларов, удалось запустить несколько проектов, собрать лучших ученых со всего мира. Но этих средств недостаточно для того, чтобы построить в России заводы по производству протезов, развернуть исследовательскую деятельность, как это происходит в Америке, на это нужны миллиарды.