Поймать вора или "Морские гады".

Category: Хороший вкус

Поймать вора

Их тысячи видов, и на вид они ужасны. Их желудок находится в голове, а мозг где-то перед хвостом. Они могут обладать чудовищной силой, а если им оторвать все их 10 ног, ноги вырастут вновь. Эти чудовища едят все, в том числе и себе подобных. И их едят все: гурманы в ресторанах, запивая дорогим шампанским, и просто молодежь на пикнике, запивая холодным пивом.

Такого испуга я не испытывала никогда в жизни. А все так хорошо начиналось. Общий с Жаником друг, известный биолог Жан-Клод де Бюссон, пригласил нас на семейный ужин. Еще недавно я хотела убить этого человека и выбросить его за борт нашего корабля, теперь же и он, и я чуть не расплакались в объятиях друг друга.

– Сколько всего мы пережили вместе посреди океана… – вздыхала я.

– Этот жуткий шторм мне снился еще месяц в кошмарных снах, – признался Клод.

– А я до сих пор не могу смотреть на воду даже в стакане – меня укачивает, – шутил Жаник.

После восхитительного десерта – бланманже с апельсиновой корочкой в ванильном сахаре – гостеприимный хозяин повел нас в отдельную комнату, чтобы показать свою гордость – огромный аквариум, кишащий разными морскими гадами. Клод собственноручно ловил их во время своих бесчисленных океанических экспедиций и привозил в Марсель, как какой-нибудь турист привозил бы сувенирные пряники из Тулы или кружева из Вологды. 

– Антоний и Розалия тоже здесь? – театрально поинтересовался Жан.

– О, да, разумеется! Только Розалию жена переименовала в Далиду.

– Вот как! – поперхнулась я доминиканской сигарой.

Антоний и Розалия были морским раком и рыбой. Рак по окрасу удивительно напоминал павлина, его панцирь переливался всеми цветами радуги. Рыбка имела ярко-желтый бархатный наряд с длинными, до хвоста, волнистыми плавниками, которые развевались в воде, как волосы русалки. Обоих поймали в коралловом рифе атолла, оба были редкой красоты. На корабле среди унылых волн океана они радовали глаз и были предметом бесконечных острот всей команды. Парочка почему-то держалась вместе, и их сразу прозвали Антонием и Клеопатрой. Жаник как-то выпил лишнего и предложил назвать рыбку в мою честь – Розалией. И вот теперь, значит, Далида.

– Она уже дважды пыталась покончить жизнь самоубийством, – оправдывался Клод. – Почему-то выпрыгивает из аквариума.

Какое святотатство! И поэтому назвать рыбу в честь моей обожаемой певицы с трагической судьбой, песни которой я особенно часто слушала на корабле. На секунду мне захотелось опять выбросить Клода за борт.

Вот кого действительно нужно было переименовывать, так это морского рака. Благодаря своим раскосым глазкам, собранным в кучку, он больше походил на Иванушку-дурачка, наряженного от модельера Зайцева.

– Забавный малый, – сказал Клод, похлопав пальцем по стеклу, за которым шевелил усами рак.

– Жаль, что он один, а то Розалия опять приготовила бы нам свое знаменитое бродетто, ммм… пальчики оближешь.

Бродетто – это густой рыбный суп. Его придумали бедные рыбаки и готовили из мелкой рыбешки, которую трудно было продать. В бульон попадали креветки, водоросли, гребешки, и непременно раки-богомолы, которых в морях и океанах 400 видов. Не все такие красивые, как Антоний, но большинство очень вкусные. Готовят раков-богомолов только свежими, потому что от долгого нахождения на суше их белое, сочное мясо усыхает, как бы испаряется.

После неудачной шутки Жана о супе из Антония мы вдруг услышали легкий хлопок, на стекле аквариума засверкали молнии, и через пару секунд девятый вал соленой воды окатил нас с ног до головы. Мы стояли совершенно мокрые, а вся аквариумная живность скакала и билась в конвульсиях вокруг нас. И даже у Клода на голове.

– Что это было? – первым пришел в себя Жан. Слуги, привлеченные шумом разбитого стекла, уже спасали Далиду и К. Кто-то из них схватил Антония за усы, но тут же выбросил, пронзенный адской болью. Клод с ужасом смотрел на происходящее. Бедняга еще не догадывался, какое чудовище пригрел он у себя в квартире. Тогда некоторые виды раков-богомолов были еще плохо изучены наукой. Под клещами Антония пряталась пара ног (как у насекомого-богомола), обладающая чудовищной силой удара. Недавно биологи измерили ее и пришли к выводам, что она сравнима с пулей 22 калибра. В общем, Антоний «выстрелил» в аквариум Клода. Досталось и бедному слуге, его спасителю, которому еще сильно повезло, он отделался трещиной в пальце, а мог остаться вообще без руки. Только недавно смертоносное оружие рака-отшельника досконально изучили, и на основе полученных знаний ученые предложили производить пуленепробиваемые жилеты и обшивку для самолетов. Мне стало не по себе от воспоминаний, как на корабле я беззаботно вытаскивала этих чудовищ голыми руками из краболовки и швыряла в таз с пресной водой. Бог миловал. Меня тогда смущало совсем другое: бросая живую тварь в кипящий бульон, я чувствовала себя изощренным убийцей. Пока Жаник не посоветовал мне оставлять раков ненадолго в пресной воде. Там они впадали в анабиоз, и их смерть была уже похожа на смерть наркомана от передозировки.

Мне, выросшей на берегах Дона, тема раков с пивом близка и понятна как никому из нашей французской компании. Я могу есть их ведерками. Раки с пивом – гастрономический бренд Ростова. Хотя, возможно, жители некоторых других  российских городов не согласятся со мной. Еще один русский бренд уже в масштабах всего мира – это камчатский краб, который на самом деле тоже принадлежит к семейству раков-отшельников, просто похож на краба.  Его наравне с черной икрой считают русским деликатесом. Камчатского краба впервые описал В.Г. Тилезиус, участник кругосветной экспедиции Крузенштерна. В 1815 году в Записках Российской Академии Наук вышла его статья «О крабах Камчатки, мокрицах и низших раках». Хотя открыли деликатес гастрономическому миру японцы. Еще 250 лет назад тем же жителям Камчатки и в голову не приходило, что эти существа съедобны. Японские предприниматели первыми в мире начали выпуск консервов из крабового мяса еще в 1907 году. Новый морепродукт пришелся по вкусу гурманам за пределами Японии и очень скоро стал деликатесом, производство которого не поспевало за постоянно растущим спросом. Для России сегодня крабы являются одной из постоянных статей экспорта: согласно официальным данным, на них приходится около 14% выручки от экспорта рыбной продукции.

Кстати, в 2012 году на инаугурации российского президента в качестве горячей закуски патриотично подавали именно камчатского краба с мини-рататуем и капучино из кокосового молока. Много лет я лелеяла мечту попробовать деликатес на его родине, удивительной Камчатке, пока неожиданно такая возможность мне не представилась на другом конце Евразии – в Норвегии.

Шесть месяцев до выстрела Антония

– Не дорого ли возить крабов самолетами аж с Камчатки? – спросила я норвежского шеф-повара, рассматривая великолепный живой экземпляр в аквариуме фешенебельного ресторана.

– А это наши, с Баренцева моря. Точнее, ваши.

Тут я услышала удивительную историю великого переселения камчатского краба из восточных морей в западные. Оказывается, еще в 30-е годы советские биологи задумали заселить камчатским деликатесом Баренцево море, поближе, так сказать, к рабоче-крестьянскому столу. Долгие десятилетия это никак не получалось. Самолеты тогда летали еще медленно, и крабы гибли на полпути из Петропавловска в Мурманск. Только в 60-е годы их наконец-то довезли до моря в том состоянии, когда животное могло акклиматизироваться и начать размножаться. Через 40 лет крабов в Баренцевом море стало столько, что тревогу забили экологи. Самые пессимистичные из них предрекали, что чудовища, ростом по колено человеку, достигающие веса 7-9 кг, слопают в богатом живностью море не только всех морских ежей, гребешков, семгу и треску, но даже норвежскую селедку. Ученые потребовали немедленно начать промысел краба в максимально возможных количествах. Наши рыбаки были только «за». Но тут выяснился один пренеприятнейший факт. Советские ученые почему-то верили, что камчатский краб будет селиться преимущественно в наших промысловых водах, но он предательски предпочел норвежские берега. И в без того сложные споры между Россией и Норвегией за право ловить богатые дары Баренцева моря добавилась еще и крабовая проблема.

– Вот так, благодаря коммунистам, русский деликатес стал доступен для норвежских рабочих, – резюмировал не без ехидства шеф-повар.

Не знаю, доступно ли крабовое мясо русским рабочим, подозреваю, что не всем, но ловит его сейчас Россия в Баренцевом море много, больше, чем Норвегия, и отправляет преимущественно на экспорт в Японию и США. Американцы, кстати, тоже большие любители нежного крабового мяса. У них есть свой национальный продукт – голубой краб, очень красивого цвета, но до камчатского ему далеко.     

В том норвежском ресторане я передумала заказывать краба. Подожду, когда смогу попасть на прекрасную Камчатку. Заказала лангустина по-французски. Тоже ракообразные. Ловят их тоже в основном в Норвегии, а готовят так: уже очищенную от панциря шейку обжаривают во фритюре, а хвостик красиво обвязывают салфеткой, чтобы не испачкать пальцев. Пока я расправлялась с лангустинами, отрывая кусочек от кусочка (нежное мясо раков и крабов принято именно разрывать, а не резать ножом), повар готовил для меня стейк из осьминога.  Мелких осьминогов готовят целиком. Особенно хорош из них шашлык, а в маринованном виде они как закуска дадут фору даже соленым огурцам. Но вот со стейком приходится повозиться. Его жарят только из крупных осьминогов, весом от 5 килограммов. Обычно их поставляют замороженными. После разморозки в хорошем европейском ресторане повар долго трет осьминога крупной солью, снимает слизь, разминает. Вот и мой повар что есть силы молотил тушку о стол. Я любовалась его работой. Обе массажные операции нужны, чтобы сделать мясо нежнее. После «массажа» варят осьминога в зеленом чае минут 20, если дольше – мясо будет жестким. На побережье Испании, Франции, Италии, Греции, Кипра и особенно на Сицилии осьминоги – обыкновенное блюдо, поэтому повара дешевых ресторанов не снимают слизь. Больше того, чтобы не утруждать себя лишними операциями, осьминогов вымачивают в винном уксусе. Зато мясо после вымачивания гарантированно съедобное. Но в норвежском ресторане все было по высшему разряду. Норвегия вообще к удивлению многих гурмэ превратилась в гастрономическую столицу Европы. Ресторанов с мишленовскими звездами здесь больше, чем даже во Франции.

Не успела я приступить к своему стейку, как зазвонил мобильник. Голос Жаника звучал как у Ленина во время его выступления на бронепоезде в старом советском фильме.

– Роза, свершилось! Мы отправляемся в кругосветное путешествие на корабле! Собирай чемодан. Один чемодан, Роза!

– Жан, ты же знаешь, я боюсь воды и меня укачивает. И вообще я сейчас в Норвегии, ем раков.

– Что? Что? Да ты понимаешь, от чего отказываешься?

Однажды, еще во время жизни в Союзе, меня пригласили в экспедицию в Антарктиду. На настоящем ледоколе. Что-то у меня не складывалось тогда в жизни, и я имела глупость отказаться. С тех пор не было года, чтобы я не сожалела об этом. 

– Покупай тур и езжай, какие проблемы! – сказала мне подруга, когда я пожаловалась ей на неосуществленную мечту. 

Конечно, сейчас можно купить тур в любое место: хоть в деревню к людоедам, хоть в космос. Но когда все включено, нет романтики. Так стоит ли повторять ошибки?

– Жаник, конечно, я согласна! Я всегда мечтала отправиться с тобой на край света. Уже бегу собирать чемодан.

– Кстати, о раках, Роза! Мы как раз едем изучать пальмового вора. Это краб такой проказник, лазает по пальмам, ест кокосы. Роза, нет в мире ничего вкуснее! «Баунти» просто тьфу. Между прочим, исчезающий вид.

– А почему вор, Жаник?

– Приедешь– узнаешь.

Точкой отчета будущей экспедиции была Французская Полинезия – россыпь островов посреди океана. Несмотря на то что норвежские авиакомпании считаются лучшими в мире, лететь на край света из-за дел в России мне пришлось из Москвы. Всего каких-то 9 часов рейсом JAL из Домодедово в Токио, там примерно трехчасовая стыковка в ожидании вылета авиакомпании Air Tahiti Nui, затем еще 12 часов в воздухе – и вот вы в международном аэропорту «Фааа» города Папеэте, что на Таити.

Ступив на твердую почву, точнее, на осушенный коралловый риф, на котором и был построен аэропорт, я почувствовала себя космонавтом, который вернулся на Землю после года непосильных трудов в космосе. С двух сторон меня придерживали за руки Жан и научный руководитель нашей будущей океанической экспедиции мсье Клод. «Что же будет со мной после нескольких дней болтанки в океане? – с ужасом думала я о предстоящей авантюре. – А если попадем в шторм… Нет, не стоит о плохом. Перед смертью надо хотя бы выспаться».

На следующий день за завтраком Мсье Клод был необычайно любезен. Он оказался большим гурманом.

- У нас только пару дней на вашу акклиматизацию. Послезавтра отплываем. Позвольте порекомендовать вам «сырую рыбу по-таитянски». Это лучшее, что есть на этом острове. Маринованный тунец в кокосовом молоке с зеленым лимоном знаменит на весь мир.

Блюдо действительно оказалось очень вкусным, подавали его на тарелках из банановых листьев. На второе я выбрала фруктовый салат. Нарезка из папайи, манго, ананаса, грейпфрута, зеленого лимона и еще бог знает чего, была заправлена щепоткой ванили.

- Вы никогда не были на Таити? – вдруг спросил Клод.

 Я рассмеялась. Яркой рубашкой, кепкой и большим носом этот француз определенно походил на попугая Кешу из обожаемого в детстве мультфильма.

- В одном русском мультфильме попугай все время задавал этот вопрос упитанному коту, - попыталась я объяснить научному руководителю свою неадекватную реакцию на простой вопрос.

- Котов на Таити нельзя привозить, - сказал Клод серьезно. - Только кастрированных и в исключительных случаях. Они тут расплодились и угрожают подорвать природный баланс.

Тут я уже смеялась не переставая до конца обеда. Клод испуганно смотрел то на меня, то на Жана. Кажется, он стал волноваться за исход своей экспедиции.

Таити как-то не впечатлил меня. Одна большая ювелирная лавка с украшениями из черного жемчуга, который добывают только здесь. А в остальном старые отели, неухоженные пляжи, в общем, далеко не рай для туриста.

- Это потому что островом долго управляли русские.

Жаник опять завел свою любимую песню. Натурализованный француз польских кровей, он не любил Россию и, наверное, имел на это право. Дед погиб под Катынью, отец с матерью бежали из коммунистической Польши. Но Жаник - большая умница и личные обиды не мешали ему отделять мух от котлет, режим от человеческих отношений. Несмотря на все наши споры, мы все равно всегда оставались большими друзьями и я безмерно признательна ему за все те приключения, благодаря которым и получились эти мои рассказики.

Так вот о русских на Таити. Еще до революции, спасаясь от чудачеств Распутина, здесь на острове поселился русский генерал Леонтьев со своей благоверной супругой Варварой. У них родились дети, которых генерал крестил в православии, но учил исключительно французскому и английскому языкам, а не русскому, чтобы, как гласит семейная легенда, у них "не было контактов с коммунистами с заходивших на Таити советских кораблей". Внуки генерала от смешанных браков строили уже новую Полинезию. Внук Александр избирался от Полинезии в парламент в Париж, где пробил поправку к французской конституции, по которой Полинезия получила самоуправление, а он сам стал ее президентом. Вы представляете, первый президент Таити - русский? Его брат Борис вошёл в историю архипелага, как основатель партии "Новая звезда", которая выступала за расширение прав полинезийцев. Отдельная страница семейства - еще один брат Игорь. Он чемпион Таити по культуризму и 8-кратный обладатель титула "Мистер Полинезия". Вот такая таитянско-русская династия.

Но не это самое удивительное в истории Полинезии. Задолго до приезда Леонтьева почти все местные острова принадлежали Российской империи и до сих пор носят вторые, русские, названия: Рюрика, Лазарева, Крузенштерна, Раевского. Архипелаг Туамоту имеет второе название — острова Россиян. Все дело в том, что острова были открыты и описаны российскими мореплавателями —  Ф.Ф. Беллинсгаузеном, М.П. Лазаревы, О.Е. Коцебу. После революции большевики щедро отказались от всех заморских владений России. Поэтому сейчас, рассматривая карту мирового океана, удивляешься обилию мелких островов, принадлежащих Англии, Франции, Голландии, Испании. У России нет ничего, несмотря на всю ее богатую морскую славу и открытия великих русских мореплавателей. Спасибо дедушке Ленину.

К нашему кораблю, который оказался большой современной яхтой, я приехала на задрыпаном Линкольне-такси, с видавшим виды чемоданом, набитом книгами и кремом от загара. Капитан яхты и члены его команды встречали меня необыкновенно радушно. Мне показали мою каюту, столовую и оснащенный по последнему слову кухонной техники камбуз. 

- Мы планируем плыть до самой Франции, рассказывал мне капитан. – За время путешествия, кораблю предстоит зайти в порты почти 20-ти маленьких и больших государств. Первая остановка случится уже через два дня на частном острове L***, куда нас любезно пригласили на обед его владелец с супругой. Они старые друзья мсье Клода.

«Так у нас научная экспедиция или прогулка миллионеров?» - пронеслось в моей голове.

- Путешествие непростое, но в любой момент его можно прервать, если вдруг у кого-то их гостей возникли неотложные дела. Аэропорты есть почти во всех пунктах, куда мы будем заходить.

- Скажите, а если в океане нас настигнет шторм…

- Не стоит волноваться, мадам, - улыбнулся капитан. Расстояние между портами будут преодолеваться максимум за три дня. Прогноз погоды дают на несколько дней и, если он окажется неблагоприятным, мы будем пережидать непогоду на суше в относительно комфортных условиях. Конечно, все предугадать нельзя, климат в этих широтах весьма переменчив, но будем надеяться, нам повезет.

Пока нам действительно везло. На море царил почти штиль, а в небе не было ни облачка.

К нам подошел Жаник. 

- Капитан, вы уже объяснили матросу Розе ее обязанности на корабле? Нет? Во-первых, ловля рыбы к обеду (она такой удачливый рыбак!), приготовление пищи – 3 раза в день, ну и ночная вахта на капитанском мостике. Роза, если мы столкнемся с айсбергом, это будет на твоей совести.

-  Мсье шутит, - успокоил меня капитан. – Здесь не плавают айсберги, ловить рыбу вы можете сколько угодно, если захотите сами, а обеды нам будет готовить кок,- большой мастер своего дела. Кстати, через полчаса милости просим на ужин в вашу честь. А я, с вашего позволения, приступлю к своим непосредственным обязанностям.

На ужин в мою честь давали лобстеров.

- Омары, лобстеры, лангусты и даже раки все для меня на одно лицо, - признался Жан за столом. – Розочка, у них существенные отличия есть? И как лучше их есть?

- Вообще-то английским словом «лобстер» называют всех морских раков - и лангустов, и омаров. - Я с удовольствием села на свой конек. - Они действительно похожи, только у лангуста нет клешней. Обычно в ресторанах лобстера подают аккуратно разрезанным вдоль на две половинки и с очищенными клешнями (если они есть). Лопаточкой и вилкой вытаскиваем мясо из брюшка-шейки (все, что ниже головогруди) и макаем вот в этот соус или можно просто в топленое масло. Вполне прилично, когда станет неудобно ковыряться лопаточкой, брать куски панциря руками, или сразу начать есть руками. В любом случае пальцы всегда можно вымыть в плошке с лимонной водой. Кстати, если на стол ставят плошку для мытья рук, руками можно есть все что угодно.

- С белым мясом понятно, а что еще тут можно съесть? Вон смотри и икра, какие-то другие органы… 

- Это печень, Жан. Некоторые гурманы любят у лобстера икру и печень. Икру узнать легко, а печень ищем по следующему описанию: она довольно большая, зеленоватая, находится между икрой и брюхом и примыкает к шейке. Лобстеров готовят на пару, на гриле или варят, но не просто в воде, а в особом бульоне: лук, морковь, гвоздика, много укропа, чеснок, много соли и пиво.

Настоящий лобстер родом из Бретани, «дикий», выросший в холодной воде Атлантики, - поддержал наш разговор гурман Клод. - Такие лобстеры мелкие, но вкус у них более яркий. Большие лобстеры - с канадских ферм, кубинские, таиландские или бангладешские.