Коллекционер Виктор Бондаренко - Иконоборец

Category: Коллекционеры

Коллекционер Виктор Бондаренко об истоках своей знаменитой коллекции,  о том, как «контрабасили» иконы в советские времена, что общего у них с полотнами Модильяни или Мунка, о вере, роли церкви в современном обществе и о том, почему тезис «Искусство принадлежит народу» безнадежно устарел.

Почему вы решили собирать именно иконы?

На данный момент у меня две коллекции: иконы и современное искусство. Собирать иконы я начал еще в конце 90-х. Однажды я решил приобрести «Троицу» 15-16 века. За помощью обратился к моему хорошему другу, иконщику, Александру Липницкому, но найти «Троицу» нам так и не удалось. Спустя некоторое время он мне предложили купить икону Николы Чудотворца, 16 век. Она была сильно повреждена, мы ее отреставрировали, и так у меня появилась эта шедевральная икона. Именно тогда я понял, что наше древнее искусство недооценено даже нами самими! А ведь это выдающиеся памятники нашей родной культуры. На сегодняшний день собранная мною коллекция состоит из икон, датируемых с 15 до начала 20-го вв. Вы знаете, если когда-нибудь у нас наступит последний день Помпеи, то я надеюсь, что эта коллекция уцелеет и, раскопав ее, люди смогут проследить историю развития нашего религиозного искусства. Особенность моей коллекции, которую весьма ценят эксперты и музейщики, еще и в том, что я одним из первых начал систематизированно собирать иконы 18 – начала 20 вв. и говорить о том, что это тоже искусство, высокое искусство. Раньше коллекционеры не интересовались ими, считая иконы 18-19 века упадком. Но с таким же успехом можно сказать, что по отношению к Рафаэлю Моне – это упадок, в свою очередь Модильяни – упадок по отношению к Моне. Но ведь это не так! Это закономерное развитие, живой организм. Хотя сегодня, на мой взгляд, иконопись стоит на месте – ничего нового не создается, все только копируется.

Древние иконы часто нуждаются в реставрации. Где вы ее заказываете?

Из моей коллекции порядка 400 икон прошли через реставрацию. И это не удивительно: они висели по сто и более лет в церквях, храмах, где зимой могло быть -30 ºС, летом +30 ºС. А настоящие иконы, как вы знаете, пишутся только на дереве, и, разумеется, такие условия содержания отрицательно сказываются на сохранности памятников. Поэтому коллекционеры, реставрируя их и обеспечивая им сохранность, совершают некий гражданский поступок. И, к счастью, в нашей стране еще сохранилась хорошая школа реставрации, благодаря этому у нас самые лучшие реставраторы икон. На мой взгляд, это не может не радовать, так как в России на сегодняшний день очень сложно найти область, в которой бы остались действительно хорошие мастера.

Реставраторы икон работают при церквях?

Нет, я вообще не знаю ни одного реставратора, работающего при церкви. Как показало время, церковь, пожалуй, самый плохой владелец. Вы не забывайте, что даже Рублевский «Звенигородский чин» нашли в каком-то сарае, причем это было еще до революции. Поэтому, если что-то и сохранилось из икон 12-14 веков, то только благодаря частным коллекциям и музеям.

Реставрация икон – дорогостоящая процедура…

Реставрация средней сложности стоит 3-4 тысячи долларов, работы посложнее могут обойтись в 8-10 тысяч долларов.

Вы создаете какие-то особые условия для хранения икон?

Нет. В свое время я устанавливал аппараты, регулирующие влажность в помещении, но от этого вся мебель покрывалась белым налетом, и мне пришлось от этого отказаться. Так что сейчас в моем кабинете висят иконы 15-16 веков без всяких особых условий. Этим вещам 400-500 лет, они многое перенесли и уже живут своей жизнью. Но следить за ними, конечно, необходимо. Поэтому для инспектирования их состояния ко мне постоянно приходят эксперты и реставраторы.

Как вы находите экспонаты для своей коллекции икон?

Я их не ищу, никогда не искал. Я приобретаю иконы либо на аукционе в Лондоне, либо у проверенных дилеров. Мне совсем не хочется попасть в ситуацию, когда приобретя икону, я узнаю, что она ворованная. Покупая редкий экспонат, я знаю, что согласно нашему законодательству я не несу ответственность за «историю» попадания этой вещи в руки продавца, но как добросовестный приобретатель я отношусь к этому очень серьезно. Поэтому у меня достаточно узкий круг людей, у которых я могу что-то купить, так как мне нужно хорошо знать человека, продающего мне вещь. У меня, кстати, лет 5-6 назад был инцидент, когда я приобрел одну икону, и она даже была с экспертным заключением музея Андрея Рублева. Но впоследствии выяснилось, что она была похищена из Ивановского музея. Разумеется, я ее вернул законному владельцу.

На каких аукционах вы приобретаете русские иконы?

На Sotheby’s и Christie’s. Во-первых, еще при Советском Союзе иконописные полотна, как раньше говорили, «контрабасили» (вывозили контрабандой) за границу. Во-вторых, существовала такая организация «Новоэкспорт», которая вагонами вывозила иконы из страны. И в 20-30 годы религиозная живопись также вывозилась большими партиями за границу. В 30-х годах проводились крупные распродажи, когда экспонаты уходили с молотка даже из Эрмитажа. Поэтому в Европе очень много наших икон, да уже и в Америке, я думаю, тоже их достаточно. Помимо этого не забывайте и про эмигрантов, которые выезжали из России и до революции и после. Тогда ввоз и вывоз памятников культуры был свободным. На мой взгляд, это было правильно. Потому что сейчас люди, покупающие предметы искусства за границей, боятся везти их сюда. Если это моя икона или картина, то почему я должен спрашивать у власти разрешения на ее вывоз? Вы же, к примеру, не спрашиваете разрешения на вывоз кольца, которое вам подарил муж. Я считаю, что нужно разрешить свободное передвижение предметов искусства. «Искусство принадлежит российскому народу» – это же все совковые тезисы, тоталитарные лозунги. Если стоит эта икона миллион долларов, то пусть государство у меня ее купит! А если не можете купить, то почему мне нельзя вывезти ее в Лондон? То, что я заработал, – это мое, и я имею полное право распоряжаться своим имуществом! Вот, если каждая личность будет защищать свои интересы, то тогда у нас будет сильное государство. Понятное дело, что при желании из России можно вывезти все, что угодно, даже Эрмитаж, но это все незаконно. Я против нарушений уголовного кодекса, я стараюсь жить по закону, несмотря на то, что в нашей стране это крайне сложно.

Сейчас иконы пользуются спросом у иностранных коллекционеров?

Вы знаете, в основном их все же приобретают выходцы из России. Хотя в советские времена, к примеру, большой спрос на русское иконописное искусство был в Германии. В Италии была популярна Богоматерь – Мадонна, как они ее называют.

Покупая икону, с кем стоит советоваться по поводу цены?

Здесь стоит разделить оценщиков и экспертов. У меня есть эксперты, с которыми я всегда советуюсь, особенно если речь идет о древних иконах. К примеру, принесли мне маленькую иконку, 20 см, 16 век, за нее просят 80 тысяч долларов. Разумеется, я буду советоваться с экспертами по поводу ее сохранности, подлинности, может, она была уже реставрирована в 17-м веке, возможно, что-то в ней было дописано. Но по поводу цены эксперты не могут вам что-то советовать, потому что рынок создают коллекционеры, цены формируют непосредственно участники рынка. Поэтому музей, к примеру, не может участвовать в рынке, так как у него нет денег. У меня есть большая икона «Рождество Богоматери» (начало 17 века), она стояла на закупке в Рублевском музее, но они не смогли собрать на нее деньги. Такая икона стоит более 100 тысяч долларов. Получается, что экспертиза – за экспертами, а вопрос цены – за коллекционерами.

Говорят, что цена на древнерусское искусство ежегодно может увеличиваться на 40-60%. Это действительно так?

Есть одно простое «Правило 72-х», по которому можно приблизительно рассчитать срок удвоения суммы вклада при фиксированной годовой процентной ставке. Немного арифметики – и вы сможете подсчитать, во сколько раз увеличится стоимость вашей коллекции. Поэтому говорить, что цена на экспонат будет расти гарантированно каждый год, скажем, на 30%, – это некорректно. Кстати, хочу отметить, что кризис 2008 года, который сильно ударил по современному искусству, обрушил рынок недвижимости – рынка древней русской иконописи никак не коснулся. Так что можно сказать, что икона либо держит цену, либо растет, но никак не падает.

От чего зависит стоимость иконы?

Здесь важны три аспекта: век, школа, сохранность. У нас было много школ: Московская, Тверская, Ярославская, Костромская, Школа Оружейной Палаты, школы Владимирской губернии и т.д. Из Костромы и Ярославля в Оружейной палате, кстати, было больше всего выходцев-иконописцев. Очень ценятся подписные работы конца 19 – начала 20-го вв. поставщиков Императорского двора: мстерские иконописцы И.С. Чириков, В.П. Гурьянов, М.И. Дикарев. Эти иконы еще в конце 90-х стоили 3000-5000 долларов. Также очень ценными являются домонгольские иконы, их в России всего семь или восемь. Но надо также понимать и то, что икона – очень специфический товар. Есть очень богатые люди, готовые выложить за сумку Birkin несколько десятков тысяч долларов, чтобы сделать подарок жене. А когда они хотят подарить жене Наде икону Святой Надежды и им озвучивается та же цена, то у них просто дух захватывает! Как икона может столько стоить?! Они еще не осознают, что иконы и по миллиону, и по два миллиона долларов стоят. Конечно, можно и за 100 долларов иконку на Арбате купить, но если тебе нужен шедевр музейного уровня, то и цена у него будет соответствующая.

Иконы создают какую-то особенную ауру?

Для меня они создают такую же ауру, как и Пикассо. Никого не хочу вводить в заблуждение – для меня они такие же сакральные, как и полотна Модильяни. Это религиозное искусство вызывают у меня душевную радость, благость, равно как и сильная картина Эль Греко, Мунка. И знаете, что я заметил: хорошие вещи не дерутся. Достойные работы современного искусства никак не контрастируют с древними иконами. У меня в зале рядом висят и древняя икона, и современная Богоматерь Худякова. Так вот, могу сказать, что если вещи высокого уровня, то они не «враждуют» между собой. Собирая иконы, я видел, что это живой организм. В иконе есть все – и архаика, и рококо, и барокко, и классицизм, и стиль модерн. Но при всей моей любви к иконе могу сказать, что она, к сожалению, не оказала никакого влияния на мировое искусство. Ее открыли миру только в конце 19-го века. По-моему, Дягилев один из первых, кто вывез иконы за границу и организовал там первую выставку. Лишь тогда увидели красоту русской иконы.

Ваши иконы когда-нибудь мироточили?

Нет, я в это не верю.

А вы считаете себя верующим человеком?

Вы задали вопрос, на который сложно ответить. Ведь тот, кто молится черной дырке в скале – он же тоже верующий. И индусы, которые верят в священную корову – они тоже верующие. Считаю ли я Иисуса Христа Богом, как Лев Толстой? Нет, не считаю. Я верю в Бога единого, я не материалист, я верю, что этим людям, которые прикрываются его именем, еще предстоит за все ответить. Я в это верю. Значит, ответ на ваш вопрос будет – да, я верующий.

Говоря о людях, прикрывающихся его именем, вы имеете в виду РПЦ?

Сугубо по моему мнению, РПЦ – это не христианство. Взять тех людей, которые пришли сорвать выставку «Духовная брань». В моем понимании они слуги сатаны. Люди, у которых Бог в душе, – они другие, у них глаза иначе светятся. Плюющий в Гельмана батюшка – это разве верующий человек? Я всегда иду от обратного: смотрю на них и думаю: а чем же вы, такие правильные православные, отличаетесь от фашистов, варваров, бандитов? Когда у вас такая же агрессивная реакция, если вас гладить против шерсти. Может быть, я «заблудшая овца стада Христова» – тогда со мной нужно поговорить и спокойно все растолковать. Но вместо этого все хотят кому-то ребра сломать, посадить или наслать казаков. В моем понимании Христос – это прежде всего любовь, милосердие, всепрощение. А здесь никто никогда никого не прощает, никто никогда не раскаивается. Но я ни в коем случае не хочу обидеть или задеть чувства истинных верующих, нельзя всех грести под одну гребенку. Моя бабушка по маминой линии тоже была верующей, бабушка и дедушка по папиной линии были певчими в церковном хоре. На мой взгляд, не стоит объединять в одном понятии РПЦ и прихожан. И то, что сейчас происходит в нашей стране, мне совсем не нравится. Потому что, по сути дела, идет государственный конституционный переворот, который совершают попы, нарушая 14-ю статью Конституции РФ. И у меня возникают серьезные сомнения в том, что Патриарх Кирилл – верующий человек, иначе зачем ему 300 человек охраны ФСО?! Он что не доверяет Богу и не верит в молитву? Неужели он думает, что Бог даст в обиду своего наместника на земле?

Возвращаясь к коллекции, что вы планируете делать с ней в будущем?

Большую часть коллекции я уже передал 2-3 года назад в музей, который создается специально под мою коллекцию. Дома у меня осталось около 80-и икон, которые еще нигде не экспонировались. Кроме 11 из них, которые выставлялись в Пушкинском музее в честь его столетия, там был небольшой зал Виктора Бондаренко. В Третьяковской галерее я выставлял свою коллекцию уже два раза, в Рублевском – один. Хотелось бы еще в Кремлевском или Историческом музее экспонировать мою еще не показанную часть коллекции. Будущее коллекции, несомненно, связано с тем, где я хочу дожить свою жизнь. А я хочу дожить ее на своей родине.