Купить нельзя продать

Category: Коллекционеры

Быть сегодня коллекционером старинных книг очень не просто. Запросы собирателей в последние годы растут, они готовы платить любые деньги, охота на книги идет, а достойных экземпляров на рынке все равно не появляется, по той простой причине, что их просто нет. все они уже давно осели в известных частных библиотеках и в ближайшие годы вряд ли оттуда вынырнут.

Быть сегодня коллекционером старинных книг очень не просто. Запросы собирателей в последние годы растут, они готовы платить любые деньги, охота на книги идет, а достойных экземпляров на рынке все равно не появляется, по той простой причине, что их просто нет. все они уже давно осели в известных частных библиотеках и в ближайшие годы вряд ли оттуда вынырнут.
Большинство богатых людей уже давно поняли, что антиквариат – выгодное вложение денег. На некоторые книги цена, допустим, за 3 года может вырасти в 3–7 раз. А как сильно подорожает за это время нефть?
Как правило, книги попадают на рынок после смерти какого-либо коллекционера. И тут все начинают охотиться за его библиотекой. Но даже в этом случае мало что выставляется на продажу. Насколько я помню, за последние два-три года у нас в России ушло из жизни два серьезных коллекционера. Один из них Владимир Волков. У него в замечательном состоянии были очень редкие экземпляры русских книг первой половины IXX века. Но его родственники не намерены продавать что-либо из коллекции. Другой крупнейший собиратель – Григолюк. В свое время он был членом-корреспондентом Академии наук и собрал весьма интересные книги в своей библиотеке. Он умер года 3 назад, свою коллекцию завещал Пушкинскому музею в Санкт-Петербурге. Но его дочь, которая живет в Америке, была категорически против этого, так как коллекция была собрана не без ее участия. В итоге, после ее вступления в права на наследство его собрания словно испарились. В музей эти книги не поступали, но и за границу их вывезти было невозможно. Но, тем не менее, этих книг никто так и не видел.
Есть еще один коллекционер, ему сейчас около 80 лет. Но ничего из своей коллекции он не продаст, какую бы сумму вы ему ни предлагали. И это понятно – живет он скромно, и деньги эти ему не нужны.
Так уж устроен сегодня наш антикварный рынок, что все чаяния и надежды как продавцов, так и покупателей обращены на Запад. Там сегодня можно не только выгодно продать, но и купить раритет, который в России днем с огнем не сыщешь. Например, в свое время книг русского авангарда вывезли из страны немеренно. Они были фактически валютой. Раньше ведь при выезде за границу разрешалось иметь с собой не больше $200. Так люди просто брали с собой маленькую книжечку Крученого, а за границей продавали ее за $1000. А сейчас такая книжка стоит от $5 тыс. до $20 тыс. Но найти эти книги в России уже практически невозможно. Еще один пример: книги Толстого, которыми сейчас завален рынок, в том числе и в Европе, и цена на них упала. То же самое произошло и с нашей научной литературой. Ее сегодня в Европе ценят только по трем авторам. Прежде всего – Менделеев с его первой публикацией таблицы элементов. Практически ни один крупный западный аукцион за последние четыре года не обошелся без Менделеева. Обычная цена для его таблицы $15–16 тыс. Хотя уже несколько аукционов она выставлялась за 6–7 тыс. фунтов, но ее не покупали. Очевидно, все западные коллекционеры мировой науки уже имеют у себя это издание. Также в Европе высоко ценятся первые публикации Лобачевского и Попова об открытие воображаемой геометрии и первого радиоприемника. К примеру, Лобачевский может там пройти за $150–200 тыс. Здесь мы его выставили за 100 тыс., но покупателей не нашлось, а вывезти и продать там, заплатив в России налог – невозможно.
На чем держится весь бизнес антикварных книг? На том, что есть постоянные клиенты, которых ты знаешь и которые тебе доверяют. И таких клиентов может быть 2–3 в каждой галерее. Новых богатых людей, которые бы хотели коллекционировать книги в России, к сожалению, пока не появляется.
Если говорить о европейских аукционных домах, то там они выполняют функцию продаж, т. к. на этих аукционах часто покупают букинистические магазины, которые затем выставляют книги у себя за более высокую цену. Покупателями этих магазинов помимо частных коллекционеров, не желающих себя засвечивать на аукционах, являются также различные библиотеки. У нас такое редко встречается, а уж библиотеки и вовсе в последние годы ничего не приобретают. В России наоборот – магазины стараются выставить на аукцион, чтобы получить быстрые деньги. Прошел аукцион, через неделю ты получаешь деньги. Но, к сожалению, наши аукционы – просто ноль по сравнению с зарубежными. У нас берут количеством, пытаясь провести кучу аукционов, взять тот же аукционный дом «Гелос», который проводит аукционы по нескольку раз в месяц. Это только называется аукцион, на самом деле это распродажа. Ведь если взять те же Sotheby’s и Christie’s, по книгам они проводят максимум 2–3 аукциона в год. При этом очень тщательно отбирают экземпляры для продажи. Два года назад они делали полноценные аукционы только русских книг, но сейчас и они не могут провести еще одно подобное мероприятие, потому что нет достойного материала.
Большая проблема для антикварной торговли – это наши законы. Сейчас, например, нам разрешили покупать за границей книги и другой антиквариат, привозя его в Россию. Но! Если я захочу их вывезти обратно, то мне необходимо заплатить пошлину в размере 10–13 % от той стоимости, за которую я их приобрел. А за границей, например, те же картины и книги покупают и через пять лет опять выставляют на аукцион, только уже в несколько раз дороже и получают хорошую прибыль. С нашими законами такое сделать невозможно, т. к. ты уже заранее теряешь 10–13 %. И заполнянешь кучу документов, получая разрешение на вывоз своего же личного имущества, тратя на это уйму времени. Исправлять эту ситуацию невыгодно чиновничьему миру. Им выгодно контролировать рынок, иметь разрешительные и запретительные рычаги и зарабатывать на этом себе в карман. А если появится законы свободного ввоза-вывоза, то не надо будет получать от них разрешительных документов, следовательно, и взяток они тоже не получат. Поэтому они против таких законов и называют антикварные вещи «культурными ценностями». Но, позвольте, если это культурные ценности и их вывозить нельзя, то пусть государство их приобретет и подарит библиотекам. Но этого нет и в помине. Нигде в Европе нет таких ограничений как у нас. В Англии, к примеру, если только вещь стоит больше $200 тыс., то только тогда нужно получить разрешение на вывоз. И если специальная комиссия решит, что это национальный памятник, тогда государство или национальные библиотеки у вас эту вещь сами покупают по вашей заявленной цене. Но если они не заинтересованы в данной покупке, тогда вы можете спокойно выво­зить вещь из страны. На эту операцию у них уходит не более одного месяца. В этом плане у нашего антикварного сообщества остается надежда только на членство России в ВТО. Мы продаем наши полезные ископаемые, нашу нефть, газ, которые тоже являются достоянием страны. Кому-то все это продавать на Запад можно. А антиквариат почему-то нет. Конечно же, уникальные предметы должны оставаться в России, но покупайте их у наших антикваров по мировым ценам. Антиквариат все равно вывозится контрабандным или коррупционным путем из страны. Экземпляры из русских коллекций все же попадают на зарубежные аукционы. Наивно полагать, что те русские аукционы, которые проходят за рубежом, составлены сплошь на материалах иностранных коллекций. Потому что неоднократно вещи, когда-то проданные здесь, затем выставлялись на иностранных торгах. Значит, было заплачено либо тому, кто дал разрешительный документ на вывоз, либо таможенникам, либо это было нелегально вывезено.
И все равно русский антиквариат, даже проданный за рубежом и попадающий в зарубежные коллекции, является своеобразным лицом России, влияющим положительно на мировой имидж нашей страны.