Книжная лихорадка

Category: Коллекционеры

Книга опять стала лучшим подарком. Особенно если это антикварная книга стоимостью десятки и сотни тысяч в иностранной валюте. Это хорошо, что теперь цена одной антикварной книги может быть сопоставима со стоимостью квартиры в Москве. Еще лучше, что остались коллекционеры, для которых фолианты не только материальная ценность, а все еще источник знаний и сокровищница культуры. один из таких антикваров Игорь семенович горбатов.

Книга опять стала лучшим подарком. Особенно если это антикварная книга стоимостью десятки и сотни тысяч в иностранной валюте. Это хорошо, что теперь цена одной антикварной книги может быть сопоставима со стоимостью квартиры в Москве. Еще лучше, что остались коллекционеры, для которых фолианты не только материальная ценность, а все еще источник знаний и сокровищница культуры. один из таких антикваров Игорь семенович горбатов.

Какие книги можно считать антикварными?
Это книги, которые выходили до 1945 го­да. Чтобы, к примеру, вывезти их из страны, нужно особое разрешение Министерства культуры. Вообще первопечатные русские книги появились в России в 1564 году. Это книги печатника Ивана Федорова – фактически наши инкунабулы, редчайшие вещи, которые сохранились в очень малом количестве.

Сколько может стоить сейчас книга Федорова?
Еще 15 лет назад книги Федорова стоили $5–7 тыс., сейчас их стоимость исчисляется сотнями тысяч. Что касается ценовой политики, то это слагаемые очень многих факторов, и возраст книги только один из факторов, составляющих цену. Книга может быть издана и в XIX веке, но при этом быть библиографической редкостью и стоить очень дорого. Прижизненные издания Пушкина на сегодня оцениваются в $25–200 тыс. А если издание хорошо сохранилось, то и дороже. Если на книге есть автограф автора, стоимость возрастает в разы. Известных автографов Пушкина на книгах всего 37 штук. Из них 95% находится в музеях и только единицы в частных коллекциях. Можете представить, сколько может стоить такое издание. Даже письма Пушкина купить легче, они появляются иногда на аукционах и стоят порядка ⇔200–300 тыс., в зависимости от того, что это: рукопись известного стихотворения или долговая расписка.

Надо полагать, что стоимость таких раритетов с годами только возрастает?
Покупка редких книг – это очень выгодные инвестиции. Их стоимость каждый год может расти минимум на 10%. Причем есть большой зазор для дальнейшего прогресса цен. Сравните: прижизненные издания Шекспира стоят 5–7 млн фунтов стерлингов. Но ведь для нас Пушкин не менее значим, чем для англичан Шекспир, поэтому $300 тыс. за «наше все» – это далеко не ценовой потолок. Да и миллионеров у нас ничуть не меньше, чем в Англии. Этот сегмент рынка, на мой взгляд, сильно недооценен.

Как отразился кризис на антикварном рынке?
Был момент, когда люди перестали покупать антиквариат. В течение всего прошлого года что-то продать было очень трудно. Антикварный спрос – это своего рода барометр экономического состояния страны. Как только какой-нибудь кризис или заваруха, люди перестают покупать антиквариат.

А не лучше ли в кризис, наоборот, вкладывать деньги в ценности?
Это смотря какой кризис и какие ценности. Еще недавно все говорили, что лучше всего вкладывать деньги в недвижимость, и где теперь эта недвижимость? Спрос на квартиры резко упал. В нашей истории были периоды, когда именно деньги были самым лучшим товаром. Тут, чтобы угадать, надо быть хорошим аналитиком и разбираться в экономике. Недавно в Москве прошел Антикварный салон. Если в прошлом году он был абсолютно убыточным, мы оплатили аренду дорогостоящего бутика, но ничего не продали, то в этом году продажи неплохие. Это значит, жизнь в стране налаживается.

Раньше считалось, что лучший подарок – это книга, а как сейчас?
Большинство книг в антикварных магазинах покупают именно для подарка. Часто исходят в своем выборе из профессиональных предпочтений того, кому собираются дарить книгу. Например, недавно у нас приобрели редчайшую книгу Гурьева «Сухопутные корабли России» (это первая книга о развитии железных дорог в России) очевидно для чиновника, работающего в Министерстве транспорта. Без сомнения, она станет приятным сюрпризом и предметом гордости для него. Многие люди собирают целые библиотеки исходя из своих увлечений. Не секрет, что, например, Юрий Лужков собирает книги о пчеловодстве и ему их с удовольствием дарят.

Существуют ли правила покупки антикварных книг? Возможно, к ним прилагаются какие-то сертификаты, заключения специалиста?
Разумеется, в каждом солидном антикварном магазине есть свой специалист, свой консультант. Подделки книг, в отличие от картин, встречаются редко. Это очень трудоемкий и дорогой процесс. К тому же определить, подлинная эта книга или подделка, серьезному специалисту не составит труда.

Всем ли оценщикам можно доверять?
Антиквары – это достаточно закрытая каста, куда не каждый может попасть с улицы. Никакие курсы не сделают из вас настоящего оценщика, пока вы через свои руки не пропустите пару вагонов книг. Я каждый день иду на работу, как студент на занятия, не переставая учиться. Каждую свободную минуту читаю аукционники, специальную литературу и каждый раз нахожу для себя что-то новое. И это при том, что в этом бизнесе я уже 35 лет. Здесь все друг друга знают, все дорожат репутацией. В Москве есть еще три-четыре серьезных специалиста, которые профессионально занимаются продажей антикварных книг, имеют свои бутики. Встречаются, правда, еще и «холодные книжники», или их еще называют офенями. Это те, у кого нет своего магазина, и они, что называется, «с книгами под мышкой» ищут своих покупателей.

А как же знаменитые бабушки – приносят что-то из старых сундуков?
Тех бабушек давно уже нет. Сейчас бабушки сплошь грамотные, приходят с каталогами Sotheby’s и Christie’s и заламывают цену в три раза выше аукционной. Начинаешь ей что-то объяснять, а она в ответ: «А я так хочу». Поэтому я предпочитаю работать с профессиональными дилерами на этом рынке. Они прекрасно знают рыночную стоимость книги и сразу предлагают реальную цену.

Есть мнение, что в России нет приличных аукционов с безупречной репутацией…
Ну почему же, у нас есть «Гелос», «Империя», аукцион Марии Чапкиной. Есть неплохой интернет-аукцион…

Если говорить не о тех, кто покупает книги для подарка или как выгодное вложение денег, а о настоящих коллекционерах, кто они?
Это люди, для которых книга представляет ценность не только с материальной точки зрения. Конечно это не бедные люди (старинные книги – удовольствие не из дешевых). Моя профессиональная этика не позволяет называть какие-то фамилии. Но мы знаем многих из этих людей, и если на рынке появляется раритет, который может их заинтересовать, обязательно связываемся. Причем коллекционер необязательно приезжает сам, обычно мы имеем дело с его помощником.

Появляются ли на рынке какие-то действительно уникальные вещи? Что вас удивило в последний раз?
Ко мне в руки попали три письма Лермонтова, которые ранее были в коллекции Дягилева. Дягилев умудрился выпросить их у потомка великой княгини, родственницы Николая I. Письма побывали на одном мировом аукционе, но, на мой взгляд, были там сильно недооценены. Письма Лермонтова – это величайшая редкость. Все известные письма находятся в музейных собраниях. Такой раритет может стать жемчужиной любой коллекции, бесценной вещью, которая не сравнится ни с какими акциями, особняками, землями…

Проявляют ли к нашим книгам интерес иностранные коллекционеры?
Крайне редко. Разве что потомки старинных русских родов. Как-то приходил Муравьев-Апостол, очень интересный собеседник. Иностранцы, наоборот, интересуются нашим рынком на предмет продать, потому что на русские книги самая выгодная цена на российском рынке.

В нашем обществе все еще сильно убеждение, что произведениям антикварного искусства место в государственных музеях, а не в частных коллекциях…
Я как-то попал в запасники музея в Суздале, где хранились иконы. Сотни икон XVI–XIX веков были покрыты грибками, плесенью и требовали немедленной реставрации. Хранительница жаловалась: государственных денег хватает только на реставрацию пяти-восьми икон в год. То есть за десять лет они могут спасти максимум 80 икон, а сотни попросту сгниют. Я предложил: а не лучше ли продать на аукционах не самые ценные иконы XIX века и на вырученные деньги спасти больше редких произведений искусства? Такая практика существует во всем мире. Хранительница посмотрела на меня как на врага народа. Вот и весь государственный подход.

Игорь Семенович, есть такое красивое выражение: «Рукописи не горят». А на ваш взгляд, это правда?
Еще как горят. Если что-то потеряно, то это потеряно безвозвратно.