Давид Якобашвили

Category: Миллионеры

Один из первых крупных бизнесменов на постсоветском пространстве Давид Якобашвили о том, как эволюционировали миллионеры в нашей стране за последние 20 лет, о фетишах для богатых и о том, почему нас тянет назад в Византию. Один из первых крупных бизнесменов на постсоветском пространстве Давид Якобашвили о том, как эволюционировали миллионеры в нашей стране за последние 20 лет, о фетишах для богатых и о том, почему нас тянет назад в Византию.

Давид Михайлович, когда, на ваш взгляд, было легче открыть бизнес с нуля и поставить его на ноги – двадцать лет назад или сейчас?

Двадцать лет назад было легче поднимать бизнес, потому что не было серьезных административных преград. Сейчас их гораздо больше, и чтобы начать свое дело, надо предпринять много усилий – достичь договоренностей с банками, изучить, кто есть кто на рынке и с кем он связан, соблюсти большое количество всяких условностей. Сейчас и бизнес отрегулирован только законодательно, а бюрократические препоны и проблемы, связанные с этим, сильно мешают молодым компаниям. К сожалению, эти преграды пока не ослабевают.

А вести уже поставленный на рельсы бизнес?

Вести бизнес – и тогда было непросто и сейчас. Всегда есть трудности, связанные с особенностями времени. Не скажу, что стало легче, но и не могу сказать, что стало хуже. Тогда были свои подводные камни и свои проблемы. Во-первых, нормально развивать бизнес мешало незнание правил ведения нормального бизнеса. Во-вторых, огромная криминальная составляющая. В-третьих, нехватка денег на развитие бизнеса, кредитных институтов для того, чтобы одолжить деньги. Сейчас совершенно другие трудности. Это и административная составляющая, серьезная бюрократия, и та же проблема в получении денег на развитие. Банковская ликвидность. Но страна должна и с этим справиться. За двадцать лет, с одной стороны, вроде бы должен накопиться большой опыт, а на деле получается, что еще учиться и учиться.

Но ведь Китаю хватило всего пять-семь лет, чтобы перестроить свою экономику и сделать ее едва ли не самой передовой в мире?

Это все зависит от желания организаторов реформ. От того, какой посыл и какие цели. Китай тоже нельзя воспринимать как единую рыночную систему. Например, до сих пор жители деревень там не имеют права выезжать на работу в города без особого распоряжения. Есть свои особенности, которые не очень стыкуются с рыночным экономическим развитием страны.

Россия, на ваш взгляд, к какой модели движется – к европейской или к модернизированной коммунистической?

Конечно, мы хотим добиться европейской модели, но этому мешает высокий уровень коррупции, что тянет нас назад к Византии. Увы, источник доходов некоторых ответственных за развитие человек – это коррупция.

Вы были одним из первых среди крупных бизнесменов, которые решили сделать свою компанию полностью прозрачной. Насколько это помогло вашему бизнесу?

Очень сильно помогло, потому что прозрачность дала нам доступ к кредитным деньгам. И получить такие показатели и такие коэффициенты при закрытости у нас никогда бы не получилось. Хотя, скажу откровенно, эта процедура была очень затратной. На протяжении многих лет был проделан огромный объем работы. Но в итоге компания вышла на качественно иной уровень как прибыли, так и объемов производства. Мы понимали, что работаем на будущее и были правы, так как сейчас открытость востребована. Я бы всем посоветовал поступать так же.

Крупный российский бизнес в основном уже полностью прозрачен, почему же российские бизнесмены не вкладываются в масштабные производственные и высокотехнологичные проекты, а ограничиваются футбольными клубами, покупками замков и тратами на проекты шоу-бизнеса?

Тут все зависит от человека. Я часто вижусь с этими людьми и понимаю их. Когда с ними говоришь на тему их вложений в спорт или во что-то еще, они говорят: «Вот с удовольствием купил бы футбольный клуб или что-то еще». Это на самом деле крик души. Желание заниматься тем делом, которое действительно нравится. Которым человек будет заниматься с утра до вечера, получать удовольствие. Ведь у него все сложилось с деньгами, он теперь может посвятить себя своим увлечениям. Вкладываться снова в этот, простите, геморрой, я имею в виду производство, снова начинать тратить жизнь на решение производственных очень непростых задач они больше не хотят. Они думают: «Лучше я вложу в футбольный клуб. Проиграю так проиграю – мне это в удовольствие». Это порыв души. У кого-то есть такие порывы, а у кого-то нет. У меня вот, например, нет. Хоть убей, не хочу ни футбольный клуб, ни волейбольный, ни мировых красавиц. Я вкладываю свои личные деньги в музей. Каждому свое.

В какой музей?

Музей русской бронзы, самоиграющих музыкальных аппаратов. В то, что я коллекционирую. И думаю уже в этом году начать строить здание.

Где?

Прямо на Солянке, возле моего офиса. Хочу, чтобы туда ходили дети, люди с семьями проводили там выходные. Там много чего будет – пианино, рояли, граммофоны, патефоны. У каждого богатого человека есть свой фетиш. А если человек считает, что он уже может позволить себе потратить деньги в свое удовольствие, то почему бы это и не сделать?

У вас много таких фетишей?

Нет. Только это. Хотя еще одно увлечение есть – я люблю на мотоциклах кататься. У меня есть мотоцикл BMW, и не один. И я на нем езжу и в Москве, и за границей. Но я не байкер.

То есть получается, что это миф – что русский бизнес не пускают на Запад?

Не могу сказать, что это миф. Есть препятствия, которые на Западе тяжело преодолеть. И в то же время не сказать, что россиян туда вообще не пускают. Но есть сферы, в которые нельзя пройти, потому что они считаются стратегическими. Кроме того, в каждой стране есть свои бонзы, которые не хотят, чтобы у них был русский конкурент. Они боятся русских – думают, что у русских неимоверное количество денег и с ними будет тяжело тягаться, что русские очень агрессивны, очень изобретательны и что начнут «местных» быстро оттеснять. Если говорить проще – это сговор местных бизнесменов с местными властями. Все делается кулуарно, чтобы не вышло наружу, тем более в прессу. Западный бизнес не хочет показаться консервативным – там все хотят быть демократами и либералами, поэтому договариваются друг с другом втихую. Но, опять же, несмотря на то, что русских денег побаиваются и местные власти, и местные воротилы, некоторые наши компании активно заявили о себе за границей – кто-то в сталь вложился, кто-то в химическую промышленность. У кого-то пошло, а у кого-то не пошло.

Что вы думаете о сращивании бизнеса и власти?

Сращивание бизнеса и власти есть, было и будет всегда и везде. И ничего с этим не поделаешь. Это происходит не только у нас. Взять хотя бы американские выборы… Или выборы в любой другой стране – везде происходит одно и то же. Просто, где-то это совершается завуалированно, а где-то как у нас – более откровенно. Но по всему миру работают такие же схемы, и как бы политики ни пытались скрыть эти схемы, они видны. Когда к власти приходит какой-то премьер-министр, понятно, что ему кто-то помогал, значит, и этому премьер-министру надо расплатиться тем или иным способом. И в этот момент все просвечивает. Опять-таки, благодаря тому же Интернету и компьютеризации все становится очевидным. Провести черту и сказать, что в какой-то стране белое, а в какой-то черное, сегодня нельзя. Слияние присутствует везде. И всегда можно обвинить почти любого политика в лоббировании своего или чужого бизнеса и закрыть на это глаза.

А где легче вести бизнес, в России или на Западе?

Именно вести, то есть администрировать, решать многочисленные вопросы и проблемы, строить отношения с властями и так далее, там легче. Но такие коэффициенты и такие прибыли, как здесь, в Европе получить тяжело. Притом что у нас нагрузка на бизнес тяжелее, чем там. На Западе существует только высокая налоговая составляющая, а у нас – и высокая налоговая составляющая, и административная, и коррупционная составляющая.

Наверное, из-за коррупционной составляющей складывается такое мнение, что в России вести бизнес достаточно опасно?

Не сказал бы, что опасно. Для кого-то опасно, а кому-то это нравится. Те, кто приезжает в Россию работать из иностранных компаний, в основном остаются. Тот адреналин, который у тебя вырабатывается, работая здесь, видимо, становится настолько привычным, что без него уже сложно прожить. И от него тяжело отказаться. Даже уезжая в Швейцарию на постоянное место жительства, люди хотят вернуться назад, в Россию.

Многие бизнесмены считают, что специалисты, закончившие иностранные вузы, очень далеки от российской реальности и их знания неэффективны при работе в России. Часто вы сталкивались с тем, что люди не являются профессионалами в той мере, в какой заявлено в дипломах?

Те люди, которые прямо из Гарварда приезжают, конечно, не профессионалы для российского рынка. Они не имеют необходимых для работы у нас знаний, у них нет опыта, который востребован и нужен здесь. Поэтому мы в первую очередь направляем их работать «на землю». И до тех пор, пока они не поработают «в поле», не станут адекватно воспринимать окружающий мир, мы даже не мечтаем о том, что они могут в чем-то пригодиться компании. России нужно больше своих молодых и умных ребят, которые пройдут хорошую школу.

И это при том, что российское образование давно не является эталонным…

В скором времени наше бизнес-образование ни в чем не будет уступать западному. Потому что уже сейчас есть уже бизнес-школы, которые потихонечку выходят на нужный уровень и дают неплохие знания. Особенно мы ценим выпускников тех школ, где студентам рассказывают о законах именно российского бизнеса – оттуда приходят очень неплохие специалисты. Проблема в том, что лучшие из выпускников наших бизнес-школ уезжают на Запад. Все-таки за лучшими мировые компании тоже гоняются и, как правило, переманивают. Я думаю, лет через пять у нас будет большое количество хороших умных ребят-специалистов, которые будут являться выпускниками именно наших вузов, их не придется переучивать.

Это похоже на утопию.

Из них получатся настоящие профессионалы, с одной оговоркой – если они будут расти в правильной бизнес-среде. Справедливости ради надо сказать, что кадровый голод есть во всем мире, а не только в России. Но у нас особенно, потому что эти десятилетия их некому было обучать и им негде было учиться, а следовательно, пока не подросло то поколение, которое должно заменить иностранных специалистов.

Как вы относитесь к корпоративным нововведениям – дресс-кодам, различным условностям при общении между сотрудниками?

Дресс-коды и прочее у нас необязательны. Главное, чтобы у человека в голове и в душе все было в порядке.

Часто приходится сталкиваться с обманом со стороны сотрудников, откатами и прочими неприятными для владельца бизнеса явлениями?

К сожалению, это бич, с которым пока нельзя справиться. На Западе тоже обманывают, но не так, как у нас. Опять-таки, нам нужно пройти данный период времени, должны смениться поколения. Может быть, ситуация начнет исправляться после двадцатых годов.

Как за эти двадцать лет менялся портрет российского миллионера?

Двадцать лет назад, еще в советское время, миллионерами были только цеховики, коррупционеры очень высокого ранга, ну и, может быть, некоторые деятели искусства – несколько человек, которых можно было по пальцам одной руки пересчитать. Потом пришло другое время, деньги начали зарабатывать выскочки, которым удалось сорвать большой куш, или сопутствующая им свита, ходившая в малиновых пиджаках. Но это уже были совершенно другие люди. Это было новое поколение, которое быстро пропало, уступив место представителям-миллионерам нынешнего поколения. Сегодня миллионеры, в первую очередь, – это бюрократы, которые заработали большие деньги и не хотят показывать их. Что интересно, им их все равно приходится показывать. Еще это бизнесмены, которые и вполне добропорядочные люди, и прилично выглядят, и вполне адекватные. Ну, еще и перекрасившиеся в бизнесменов бандиты. Каким будет миллионер будущего, покажет время. Будем надеяться, что это будет европейский тип. Надеюсь, это время мы еще застанем.

Биография
Давид Михайлович Якобашвили родился 2 марта 1957 года в Грузии. Учился в политехническом институте в Тбилиси. Работал в «Метрострое», а затем – во вневедомственной охране. С 1988 года занимался бизнесом в Москве, открыв вместе с партнерами салон красоты «Женьшень» на Чистых прудах. В начале 1990-х стал основателем фирмы «Тринити-моторс», занимавшейся торговлей автомобилями. В 1992 году – один из основателей группы «Вимм-Билль-Данн», вошел в ее совет директоров. В разные годы также входил в советы директоров краснодарского дивизиона Роснефти, входил в правление Российского союза промышленников и предпринимателей и попечительские советы ряда благотворительных фондов, в том числе фонда именных стипендий Мстислава Ростроповича. Увлекается мотоспортом, глубоководным плаванием.


История коллекции Давида Якобашвили
Когда-то в восьмидесятых Давид Якобашвили ездил на заработки в Швецию. Ухаживал за больными, потом стал гонять оттуда в Россию машины. В Швеции он подружился с Биллом – главой строительной компании и собирателем механических инструментов. Они общались много лет, и в 2000 году Билл Лидваль предложил своему другу Давиду Якобашвили – к этому времени уже главе компании «Вимм-Билль-Данн» – свою маленькую коллекцию старинных самоиграющих инструментов. Швед неважно себя чувствовал, боялся, что дети рано или поздно распродадут ценную коллекцию, и передал ее человеку, которому доверял. С условием, что тот будет продолжать его дело. В коллекции Якобашвили можно встретить различные уникальные инструменты. В ней есть два французских механических маленьких органа, владельцами которых в свое время являлись французские монархи – Луи XVII и Луи XVIII. Это раритетные инструменты, которые существуют в одном экземпляре. Якобашвили также принадлежит собственность Адольфа Гитлера – симфония.
Давид Якобашвили обожает шарманки. У него есть редкие шарманки Бачи Галупо (великий итальянский мастер-шарманщик). Есть одна из самых первых – начала XVIII века. На территории России делались только шарманки «Нечада» (компания в Одессе) и грузинские – знаменитой мастерской Китесова.

Вимм-Билль-проДанн
В декабре 2010 года состоялась крупнейшая сделка на российском потребительском рынке: компания PepsiCo объявила о покупке крупнейшего российского производителя соков и молочной продукции, компании «Вимм-Билль-Данн». 66 % акций ВБД были оценены в $3,8 млрд, общая капитализация компании составила $5,4 млрд. Акции ВБД сразу подорожали на бирже на 40 %. «Это такое предложение, от которого невозможно было отказаться! – прокомментировал сделку основатель и акционер компании Давид Якобашвили. – Оценка $5,4 млрд — это большая премия к рыночной цене акций, по ADR получается примерно 35 %, а на обыкновенные акции вообще около 80 %. Все частные акционеры «Вимм-Билль-Данн», в том числе и я, решили продать свои акции. Грустно, конечно, но, с другой стороны, продажу акций мировому лидеру можно считать успешным завершением любого бизнес-предприятия».