Рубен Варданян

Category: Миллионеры

Глава инвестиционной компании «Тройка Диалог» Рубен Варданян о том, как сориентироваться в современной системе координат, о государственной службе и противовесах дикому капитализму, увлечениях состоятельных людей и детской ответственности.

Глава инвестиционной компании «Тройка Диалог» Рубен Варданян о том, как сориентироваться в современной системе координат, о государственной службе и противовесах дикому капитализму, увлечениях состоятельных людей и детской ответственности.

Рубен Карленович, тяжело быть состоятельным человеком в России?

Нет, но надо быть готовым к тому, что, по сравнению с остальными, на тебя возлагается дополнительная ответственность, появляются новые обязательства перед людьми, которые вокруг тебя и которых ты обеспечиваешь – это родные, близкие, те, кто работает с тобой. Когда на фоне окружающих добиваешься большего успеха, то становишься объектом достаточно пристального внимания, с тобой многие связывают какие-то личные или социальные ожидания. В результате получаешь и позитив, и негатив.

В России такое пристальное внимание к богатым людям чувствуется более остро, чем в других странах?

Во всех странах, где произошел слом элит, поменялась социальная и государственная система, этот вопрос, думаю, стоит одинаково остро. И во многом отношение к каждому состоявшемуся в финансовом плане человеку зависит от того, каким образом он заработал свои деньги и каковы его человеческие качества... Вдобавок, восприятие социального положения зависит и от системы ценностей в обществе, и от состояния общества в целом. В России, конечно, фон негативного отношения к частному бизнесу сильнее, потому что традиционно здесь больше уважается государственная служба, чем частное предпринимательство.

Такое отношение, в тот период, когда вы начинали, наверное, сильно мешало развивать бизнес?

Нет, мне легко было начинать. Я тогда был молодой, и все давалось просто. Вдобавок я верил в то, что делаю. Что капитализм – это хорошо, а социализм – плохо. Это потом понял, что не так все просто. Но в России в целом отношение к бизнесу было и продолжает оставаться, если не как к чему-то постыдному, то как ко второсортному занятию. И это характерно для нашего исторически сложившегося коллективистского отношения, которое внушает более уважительное отношение к власти, нежели к деньгам, что создает не самый приятный фон для частного бизнеса.

Изменилось ли у вас с годами отношение к деньгам?

Отношение к деньгам не изменилось. Деньги – это инструмент, который подтверждает то, насколько ты успешно ориентируешься в этой системе координат. Нравится нам это или нет, но финансовая состоятельность в современном мире – единственный критерий, который способен определить степень успешности человека.

Это своего рода система координат?

Она достаточно универсальна. Но в ней, как и в любой системе, есть слабые места, и иногда происходят сбои. Например, когда надо оценивать не только количество, но и качество. Механизмы корректировки здесь должны быть, и они должны работать. Хотя в целом эта система координат охватывает максимальное пространство и она не сложная. Если человек заработал, заплатил налоги – значит, все нормально. А если не заработал – можно объяснить это происками врагов. И еще один плюс – она не идеологизирована. Но в ней есть свои минусы – мало внимания уделяется нематериальной составляющей жизни, духовной жизни, всему тому, что не измеряется деньгами. А без этого не только обществу, но и бизнесу тяжело. Например, нравственные ценности или принципы сейчас не в цене. А ведь даже в советском обществе, где доминировала идеология и двойные стандарты, этим аспектам уделялось огромное внимание. Сегодня, конечно, по всему миру производятся попытки компенсировать материальными вложениями провалы в этой сфере, однако идеальный способ пока не найден. В Швеции, например, нематериальный аспект жизни общества пытаются стабилизировать, используя налоговое регулирование. Протестантская культура пытается решить проблему, создавая в обществе нетерпимость к роскоши, чванливости и выпячиванию своего богатства. Работа проводится во многих странах, но в соответствии с местной ментальностью.

Что в таком случае подошло бы России?

В России работают несколько подходов к этой проблеме. Во-первых, уважение к власти всегда было первоочередным. Во-вторых, у нас работает коллективное сознание, поэтому высовываться до сих пор считается не очень хорошим тоном. В-третьих, и этот аспект общественного сознания был выработан в советский период, людям важнее что-то произвести, сотворить, а к следующей стадии – реализации, торговле, получению прибыли – уважение небольшое. Но при этом все три подхода поддержания духовной составляющей жизни страны открывают не только людям, но и бизнесу огромные возможности. То, что возможно в России, невозможно во многих других странах, например распределение успешности по критерию талантливости. Дикий капитализм нигде не работает. И хорошо, что его времена прошли, потому что капитализм без сдерживания, противовесов, в том числе и ментальных, очень опасен.

В последние годы государство, несмотря на авторитет, скомпрометировало себя в глазах людей тем, что чиновники открыто зарабатывают, пользуясь служебным положением. Возможно эту ситуацию как-то скорректировать?

Я, честно говоря, не очень понимаю, чем сегодняшняя ситуация отличается от того, что было раньше. Чиновники в России всегда зарабатывали. Почитайте Салтыкова-Щедрина, Карамзина. Или что, разве в девяностые годы чиновники не зарабатывали? Зарабатывали, конечно. Всегда госслужба в России рассматривалась как доходное место. Не просто же так Петр Первый повесил Голицына, губернатора Сибири, отобрал имущество, в том числе и наследственное, и еще полгода не снимал его тело с фонарного столба – чтобы остальным неповадно было. Не надо рассматривать это явление как сегодняшний феномен.

Само собой, что есть коррупция, но есть и нормальные губернаторы, которые поднимают свои регионы. Россия – неоднородная страна. Есть много позитива и много негатива, но в целом стало намного легче, чем в начале и середине девяностых. Тогда бизнес жил на грани из-за этого беспредельного бандитизма и отсутствия власти. Сейчас же власть, какая бы она ни была, управляет страной.

Сейчас у бизнеса и власти есть какие-то проблемы с непониманием в оценке ситуации?

По сравнению с тем, что было лет двадцать назад, стало намного лучше. Сейчас во власти появилось больше профессионалов, которые понимают происходящее в экономике и в бизнесе. Раньше чиновниками это все воспринималось как непроходимые джунгли и доходило до анекдотов. Например, как-то раз в девяносто четвертом году мне позвонил один из помощников вице-премьера и спросил: «Кто такой Доу-Джонс, и куда он падает?» Сейчас такое невозможно. Люди понимают ситуацию. В кризис, допустим, у бизнеса и власти был очень плодотворный диалог по сравнению с тем, что было раньше, когда никто никого не слушал. И благодаря тому, что власть активно общалась с бизнесом, удалось избежать крупных проблем.

Вы начинали вместе со многими людьми, известными не только в бизнесе, но и в политической среде. Поддерживаете с ними отношения сейчас?

Есть такой закон – сорок-пятьдесят лет является расцветом карьеры, твои друзья, однокурсники, знакомые становятся на серьезные должности, и в силу того, чем занимаюсь я, наше общение не прекращается. Сказать, что мы сильно поддерживаем отношения, тоже нельзя. По-разному получается. Я очень рано начал бизнес и почти не видел студенчества, поэтому сказать, что со всеми общаюсь одинаково тесно, было бы неправильно.

Русский бизнес на самом деле не пускают за границу или это жалобы несостоявшихся инвесторов?

Никто там нас не ждет с распростертыми объятиями, следовательно, надо биться за свое желание вложить деньги. Но, в принципе, пускают. Даже брендовые компании покупаются. И в таких странах, как Франция, США. Покупки и инвестиции происходят крупные – даже металлургические компании покупались. Однако ни в одной стране подобные сделки не проходят легко, в том числе и России. Сказать, что российскому бизнесу не дают прохода только потому, что он российский, – такого нет. Всем сложно.

Какие перспективы у российского бизнеса? Стоит ли ожидать в стране становления свободной рыночной экономики?

Хороший вопрос. А в Америке есть свободная рыночная экономика?

Нет. Понятно, что абсолютно свободной рыночной экономики вообще нигде нет, но в той же Америке или в Гонконге проще.

Проще или сложнее, мы с вами не знаем, потому что мы с вами там не работали и не вели бизнес. Зато известно, что там хорошо, где нас нет, а у соседа всегда все лучше. Тот же Сингапур, который я обожаю и считаю одним из лучших примеров работы рыночной экономики, имеет свои сложности и проблемы. Там все прекрасно организовано и, если ты работаешь по правилам, то можешь быть абсолютно спокойным за бизнес. Однако есть детали, которые многим могут не понравиться.

Но в ближайшие годы мы, например, обгоним по ВВП Англию, Францию. Природные ресурсы, масштаб страны помогут России остаться серьезным игроком на мировой арене. Нравится это кому-то или не нравится, очевидно то, что мы являемся одним из двигателей мировой экономики. К сожалению, не настолько сильным двигателем, как мы думали, но Россия продолжает оставаться страной больших возможностей. Конечно, их меньше, чем в Индии, Бразилии или Китае, но если бы у меня спросили, где я предпочту делать бизнес – в восточноевропейской стране или в России, – конечно, я выберу Россию. Потому что восточноевропейские страны небольшие, и там все ниши давно заняты, а в России есть где развернуться.

Насколько Россия вписывается в БРИК?

Я думаю, что эта четверка немного надумана. Все четыре страны очень разные, с абсолютно разными проблемами, каждая из этих стран имеет свои плюсы и минусы. Я знаю, что Россия вписывается в когорту тех стран, которые будут оказывать в ближайшее время серьезное влияние на макроэкономические процессы.

Как вы относитесь к роскоши, вычурным покупкам и позиционированию своих денег перед обществом?

Когда человек заработал свои деньги и тратит их, как ему нравится, я не имею права ни осуждать его, ни давать оценку его пристрастиям. У меня свои интересы, у других людей – свои.

Какие у вас увлечения?

Я покупаю в большом количестве книги. Конечно, это не очень дорогое хобби. Зато я много денег трачу на проекты, связанные с образованием и благотворительностью. Все зависит от того, кто от чего получает удовольствие. Кто-то тратит на машины, а я совершенно равнодушен к технике или к коллекционированию чего-то подобного. Нельзя судить людей по их интересам, у каждого своя жизнь. Главное в этих пристрастиях – делать то, что тебе хочется, а не то, что может быть модным. Если следовать этому правилу, то все остальное – это вопрос вкуса, воспитания, жизненного опыта и вопрос смысла жизни. Я многих богатых людей знаю, которые высокообразованны и не выпячивают себя. И в то же время посмотрите, сколько людей, не имея денег, тусуются, пытаются представить себя круче, чем они есть на самом деле. Уверен, что многое в поведении человека зависит от его детства. Как ты рос, как тебя воспитывали – все это отражается на взрослой жизни. Комплексы, индивидуальность, личные возможности или «невозможности» – все это уходит корнями в детство.

Вы учитываете этот факт при воспитании детей?

Естественно. Я воспитываю их в полной свободе. Внушаю им с самого малого возраста, что только они сами ответственны за свою жизнь. Готовлю их к тому, чтобы они независимо от успеха отца сами создавали свое будущее. И чтобы они осознавали, что их жизнь зависит только от них самих, и никто бесплатно давать ничего будет.

врез

Как-то раз в девяносто четвертом году мне позвонил один из помощников вице-премьера и спросил: «Кто такой Доу-Джонс, и куда он падает?»